Дмитрий Веприк - Карты рая

Его собеседник кивнул. Он был безмятежно спокоен, безгранично терпелив и, казалось, готов, не перебивая, слушать вечно.

— Снова, как и раньше, оно необратимо изменило лицо мира, — продолжил черный человек. — Первое оледенение началось в ту эпоху, когда на единственном континенте планеты еще хозяйничали динозавры, гигантские ящеры с головным мозгом размером со спичечную коробку. Эти уродливые тупые твари идеально приспособились к застывшему в развитии миру и готовы были царить в нем, пока не остыло бы солнце.

Когда раскололся первичный континент и материковые плиты поползли в противоположные стороны, сквозь открывшиеся под водой разломы земной коры хлынула магма, повысив температуру океана на несколько градусов. Испарившаяся влага образовала над планетой непроницаемую завесу облаков. В экваториальных районах хлестали непрекращающиеся тропические ливни, а в более высоких широтах с сумеречного неба падал снег, накрывая землю толстым, до километра и выше, саваном. С вершин гор в долины поползли ледники, навстречу растущим от полюсов ледяным шапкам.

Не выдержав перемен, динозавры вымерли, и, когда миллионы лет спустя дрейф материков замедлился, прояснились небеса и в глазах земных тварей снова отразился свет звезд, это были уже другие существа и другой мир. — Кажется, черный человек улыбнулся. — Для понимания этой истории следует уточнить, что каждое оледенение перемежалось теплыми межледниковьями. Льды отступали к полюсам, а носороги и львы появлялись в широтах, где прежде щипали мох только северные олени. Затем материковые массы снова приходили в движение, и все начиналось сначала.

Вся история человеческой цивилизации пришлась на такой вот теплый промежуток, о чем само человечество по простоте своей сначала не знало, а потом не задумывалось.

Черный человек ненадолго замолчал, чтобы раскурить новую сигару.

— Когда стало ясно, что оледенение продолжается, люди отступили с поверхности опустошенной планеты под землю и в накрытые куполами города, — продолжил он. — Они отказались от попыток восстановить экологическое равновесие и больше не пытались покорить космос. Это могло выглядеть поражением, но к тому времени немногие остались способны на такое восприятие действительности. Напротив, было достигнуто то, что прежде казалось несбыточной сказкой. Полная автоматизация производства избавила от необходимости трудиться для поддержания своего существования, изобилие стало даровым, было покончено с болезнями и социальными конфликтами. Триумф казался тем более полным, что никто не мог вспомнить цены, которой за него было заплачено. Все давно привыкли к тому, что за стенами городов нет ничего, кроме безжизненных пустынь, прозябание в стальных пещерах уже воспринималось как нормальное состояние, огромная, несмотря на многократно сократившееся население, скученность и сопутствующие ей стрессы стали естественной нормой. Не осталось стимулов что-то менять, автоматические заводы в избытке производили вещи, а образовавшийся бесконечный досуг заполнялся достигшей небывалого развития индустрией развлечений.

Это был стерилизованный и стерильный мир, в котором по-настоящему не оставалось места для порывов человеческого духа, конец истории, о котором когда-то смутно догадывались философы, не подозревая, как именно он будет выглядеть на самом деле. В нем не было ни нужды, ни страхов, ни тревог за будущее, ни сомнений, хотя еще оставались тоска, комплексы, болезненно неудовлетворенные амбиции и обыкновенная, старая как мир скука. И тогда впереди вдруг замаячила новая неожиданная перспектива, яркая и сияющая, как рай.

Было тихо, только…»

Вольфа они потеряли на предпоследнем ярусе, где сразу с трех сторон их атаковали рыжие чужаки. Он отстреливался из автомата, когда из глубины коридора полыхнула яркая струя напалма. Вольф исчез во взметнувшемся до потолка пламени. На этот раз Хейл удержал Сато, которая слепо рванулась вперед. Обитатели подземелья явно собрались дать решающий бой. Хейлу даже показалось, что он заметил вдалеке черный силуэт монстра, но это была только игра света. Отступая, он впервые использовал снаряженные в кассету мины. И вместе с Сато едва успел скрыться за следующим поворотом, когда прогремел взрыв. Куда более сильный, чем устроенный на прощание Рамосом.

— В каком мире ты хотела бы жить? — спросил Хейл, когда, очистив и этот подземный этаж, они присели отдохнуть.