Дэвид Вебер - Любой ценой

– Нет, это не так, Тони, – произнесла Рашель Анрио.

Несбит взглянул на неё и она почти что сострадающе посмотрела в ответ, хотя в борьбе за власть между Причарт и Джанколой они обычно оказывались на противоположных сторонах.

– Он сказал, – продолжила Анрио, – что нет возможности доказать, кто именно с нашей стороны это сделал, хотя, учитывая положение Арнольда в госдепартаменте, я не могу сомневаться в том, что он был главным действующим лицом. Но даже если признать документы Гросклода подделками, они всё равно являются весьма убедительным доказательством того, что кто-то в правительстве Республики переписку фальсифицировал. Во всяком случае, как мне кажется, они чётко показывают, что манти говорили о своей корреспонденции только правду. Из чего весьма вероятно следует, что они говорили правду и о той корреспонденции, которую, по их словам, получали от нас. Что, опять же, указывает на Арнольда.

– Но… но мой кузен Жан-Клод является – являлся – руководителем службы безопасности Арнольда, – возразил Несбит. – Я не могу себе представить, чтобы Арнольд мог провернуть нечто подобное без того, чтобы Жан-Клод хоть что-то не заподозрил. – Он взглянул на Монтро. – Лесли? Вы обнаружили в госдепартаменте хоть что-то в поддержку этих утверждений?

Монтро явно испытывала сильное неудобство. Несмотря на её положение в официальной иерархии, она была самым свежеиспечённым членом кабинета. Монтро немного нервно откашлялась.

– Нет, не обнаружила, – сказала она. – С другой стороны, Тони, мне бы и в голову не пришло искать какие-либо подтверждения такого… чудовищного преступления. Однако я должна признать, – с неохотой добавила она, – что система безопасности в госдепартаменте всё ещё слишком похожа на существовавшую при Законодателях и Комитете.

– Что вы имеете в виду? – поинтересовался Несбит.

– Я имею в виду то, что слишком многое завязано непосредственно на госсекретаря, – откровенно сказала Монтро. – Я, честно говоря, была поражена, когда узнала, в какой значительной степени доступ и управление системой безопасности госдепартамента идут непосредственно через мой кабинет. Я никак не предполагала, что Джанкола мог сделать что-то такое, но глядя на доступ, которым располагаю я и предполагая – вслед за директором Ушером – что он имел доступ к идентификационным кодам мантикорского МИДа, я понимаю, что у него были все возможности. И боюсь, что по крайней мере прямо сейчас мне в голову не приходит кто ещё мог это совершить.

Явно встревоженный Несбит откинулся в кресле. Причарт задумчиво пригляделась к нему, однако насколько она могла судить, он был по меньшей мере столь же поражён, как и любой из присутствующих. Более того, он казался напуганным.

– Несомненно, – затем произнесла она, – я должна была обращаться с этим совершенно невообразимым змеиным садком очень осторожно. Поскольку Кевин и Деннис, отвечая на ваши вопросы, только что объяснили, что у нас нет – и, вероятно, никогда не будет – неопровержимых доказательств, при помощи которых мы могли бы убедить конгресс и народ в том, что это действительно произошло так, как мы полагаем. Без подобных доказательств, полагаю, разглашение случившегося всё ещё слишком опасно.

– Это может оказаться единственным выходом, госпожа президент, – тут же заявил Несбит. Все взглянули на него, а он печально пожал плечами. – Не подумайте, что мне нравится это предлагать. Видит Бог, что если в этом зале есть кто-то, кого Арнольд оставил в полных дураках, так это я. Когда репортёры доберутся до этой истории, я буду выглядеть совершеннейшим идиотом! Однако, если вы правы насчёт случившегося, то мы ведём войну, в которую были втянуты членом нашей же администрации. – Он покачал головой. – Мы не сможем оправдать сокрытие правды.

– Однако президент права, – возразила Генриетта Барлой, министр технологии. – Нам никто не поверит и, учитывая случившееся с Арнольдом, все решат, что мы его устранили.

– Зачем бы нам это делать? – потребовал ответа Несбит.

– Боюсь, что смогу предложить несколько версий, господин министр, – сказал Кевин Ушер.

Все посмотрели на него и он пожал плечами.

– Если бы я был конспирологом или просто человеком с собственными политическими амбициями или желанием реставрации старого режима, то моя интерпретация случившегося запросто могла бы оказаться такова, что именно госсекретарь Джанкола выяснил, что архипредательница Причарт сделала все это для оправдания объявления войны. Когда же он узнал правду, то она – а заодно и вы тоже – приказала его убить. Однако теперь мы опасаемся, что правда просочится наружу и пытаемся навесить всех собак на мертвеца, который ничего не скажет в оправдание, так как мы его убили. И всё это наглядно демонстрирует, что наши напыщенные принципы и преданность «верховенству закона» являются кучей дерьма. Это означает, что вся власть в целом – не только администрация президента – является безнравственным механизмом, основанном на конституции, представляющей не что иное, как очередное издевательство над многострадальным народом.