Дэвид Вебер - Любой ценой

– Мы, ваша милость, говорим не о мантикорских законах, – ровно произнес Мюллер. – Мы говорим о законах Грейсона. Об обязанности леди Харрингтон, как землевладельца, информировать Конклав Землевладельцев о рождении наследника её лена. О том факте, что она не удосужилась выйти замуж за отца своего ребенка, или, хотя бы, известить нас о том кто им является! – Он помотал головой. – Полагаю, что, как бы велики ни были её заслуги перед Грейсоном, перед нами законное основание испытывать обеспокоенность тем, как она демонстративно игнорирует законы нашей планеты и Святой Церкви.

– Простите, милорд, но каким именно образом она это делает?

Мюллер секунды три в ошеломлении смотрел на преподобного. Затем встряхнулся.

– Милорд, я не сомневаюсь, что вам прекрасно известно, что я, как землевладелец, обязан по закону информировать остальных землевладельцев о предстоящем рождении наследника моего лена. Я, также, обязан предоставить доказательства того, что упомянутый наследник является моим ребенком и законным наследником моего титула и моих обязанностей. Вы же не хотите заявить, что просто потому, что леди Харрингтон родилась не на Грейсоне, на неё каким-то образом не распространяются обязательства наложенные на всех прочих землевладельцев?

Из того, как Мюллер это произнес, было очевидно, что ему как раз бы очень хотелось, чтобы Салливан прибег к подобному аргументу. Как и его отец до него – хотя пока, как минимум, не пересекая грань прямой измены («пока, насколько нам известно, во всяком случае», – едко сказал про себя Салливан) – Тревис Мюллер естественным образом оказался в рядах Оппозиции. А в глазах оппозиции всё, чего они не могли принять в «секуляризации» общества при «реставрации Мэйхью», концентрировалось в Хонор Харрингтон. Неуязвимость позиции, которую землевладелец Харрингтон занимала в сердцах большинства грейсонцев, вызывала у них разлитие желчи. Салливан практически осязал тот пыл, с которым они ухватились за представившуюся возможность дискредитировать её.

«Нельзя сказать, чтобы те, к прискорбию многочисленные, люди, кто ставил перед собой подобную задачу ранее, особо преуспели», – отметил преподобный.

– Прежде всего, милорд, – сказал он через мгновение, – я рекомендовал бы вам проконсультироваться у хорошего специалиста по конституционному праву, поскольку вы, похоже, действуете в заблуждении. На вас, как на землевладельце, лежит обязанность проинформировать меня, как слугу Святой Церкви, и Протектора, как защитника Церкви и её наместника в мирских делах на Грейсоне. Конклав в целом здесь не при чём.

Глаза Мюллера сперва расширились, затем сузились и он слегка покраснел.

– Признаю, милорд, – невозмутимо продолжал Салливан, – что по традиции при этом также извещался Конклав. Однако ответственность Конклава за проверку и установление порядка наследования наступает только после рождения ребенка. Я сознаю, что вы не были в курсе, но леди Харрингтон уведомила о своей беременности и меня, и Бенджамина почти два месяца назад. Таким образом, заверяю вас, она полностью исполнила накладываемые на неё конституцией обязанности.

– Информирование Конклава не было просто традицией, ваша милость, – резко сказал Мюллер. – Многие поколения это имело силу закона. И подобное извещение полагалось делать задолго до рождения ребенка!

– Немалое число ошибочных обычаев имели «силу закона» до восстановления подлинных порядков, записанных в нашей Конституции, милорд, – впервые за время разговора в голосе преподобного Салливана появился лед. – Процесс исправления этих ошибок всё еще не закончен. Однако он идёт.

Мюллер начал было отвечать что-то гневное, но затем сжал зубы и сделал видимое усилие, чтобы обуздать свой темперамент.

– Ваша милость, полагаю вы можете быть технически правы в том, что касается письменных законов, – очень осторожно сказал он через несколько секунд. – Лично я не согласен с вашей интерпретацией. Однако, как вы недавно заметили, вы – слуга Святой Церкви. Так что я не буду в настоящее время оспаривать вашу интерпретацию, хотя оставляю за собой право сделать это в другом месте и в другое время.

Тем не менее остаются факты того, что землевладелец Харрингтон не замужем; что нашими законами, в отличие от мантикорских, признается наличие незаконнорожденных детей, и что они расценивают это как препятствие наследованию; и что мы даже не знаем, кто же отец ребенка.