Джек Вэнс - Троя

Байлиф объявил, что подсудимые готовы выслушать обвинение и высказать свои оправдания при помощи совета защиты.

— Пусть теперь выйдет прокурор и огласит обвинение!

Поднялся Эльвин Лаверти, высокий худой старик с косматыми бровями и впалыми щеками.

— Уважаемые члены суда, начну, как полагается, с формальностей. Шесть дней назад сидящие перед вами личности действовали незаконным образом. Они нарушили неприкосновенность атолла Лютвен, подвергнув его обстрелу, что принесло смерть тысячам мужчин, женщин и детей. Таков состав преступления. Кроме этого, в нарушение закона Хартии они импортировали на Кадвол два крейсера типа стрейдер-ферокс и спрятали их в специально оборудованном ангаре неподалеку от Штромы, намереваясь использовать суда против законной власти Консервации, установленной в полном соответствии с новым законом Хартии. Если необходимо, я могу представить свидетелей, которые подтвердят наличие заговора, что уже само по себе является тягчайшим преступлением перед законом. Именно эти военные суда и осуществили преступление, в котором обвиняются подсудимые. После нападения на атолл Лютвен крейсера вернулись на Трою, где обнаружены патрулем, возглавляемым офицерами Бюро Б. После прибытия подкрепления ангар был атакован и его защитники арестованы, несмотря на то, что пытались уйти на небольшом судне, некогда принадлежавшем сэру Денцелю Аттабусу. Но всех их поймали и препроводили под стражей на Станцию Араминта.

Я дал краткое описание преступления, каждый эпизод которого может быть подтвержден свидетелями, и если суду нужны дополнительные свидетельства, я приглашу всех свидетелей. Если ко мне нет вопросов и нет необходимости в дополнительных свидетельствах, больше нет смысла продолжать мое выступление.

— Давайте выслушаем теперь обвиняемых, — предложил верховный судья. — Признаете ли вы себя виновными? Или нет?

Вперед вышел адвокат.

— Уважаемые господа судьи, обвиняемые никоим образом не признают себя виновными в инкриминируемом им преступлении.

— Неужели? Но ведь они признают, что послали военные крейсера на атолл Лютвен?

— Они признают, что послали крейсера, но утверждают, что их преступление можно назвать — в самом худшем случае — вандализмом — они намеревались лишь уничтожить это уродство Йиптон и вернуть местности прежнее очарование.

— А тысячи сгоревших, утонувших и задохнувшихся жителей?

— Нет никаких доказательств, что эти жители действительно существовали.

— Интересно! И как же вам удалось прийти к такому выводу?

— Благодаря силе и безальтернативности ваших собственных законов, ваша честь!

— Еще более интересно! Прошу вас остановитесь на этом подробнее, если можете, и назовите мне соответствующие статьи.

— Все это касается разумной интерпретации закона. Наше мышление и наши законы веками формировались твердой и недвусмысленной доктриной. Эта доктрина, не скрою, стала основанием и самого нашего существования в рамках Консервации. И прямо, и косвенно доктрина позволяла жить на атолле Лютвен всем и каждому. Но только торжество наших общественных институтов и уважение к Хартии не позволяли видеть, что законы эти давно существуют сами по себе. И всем давно уже стало ясно, что мы живем в абсолютно беззаконном обществе.

Теперь, после этого краткого отступления, позвольте вернуться к предмету нашего заседания: вера в статьи наших законов отрицает существование на атолле Лютвен какого-либо населения. А при отсутствии такового, никакое инкриминируемое обвиняемым преступление не может иметь места, что говорит только о подлоге и фальсификации со стороны Бюро Б и со стороны уважаемого суда.

На основании этого я заявляю — единственная вина моих подзащитных заключается в том, что они произвели нападение без соответствующего разрешения. И в этом они полностью признают себя виновными. Наказание за это, как вам известно, заключается в выплате штрафа размером двадцать пять солов. На основании изложенного, прошу суд применить низший предел штрафа и отпустить этих достойных, занятых тяжелым трудом доставки людей на свободу, чтобы они могли продолжать свое благородное дело.

— Есть ли у вас контраргументы против выдвинутого защитой утверждения? — обратился Оффоу к обвинителю.

— Нет, ваша честь. Оно полностью абсурдно.

— А я думаю, что не совсем, господин прокурор. В нем гораздо больше здравого смысла, чем это кажется на первый взгляд. И оно может быть вполне принято как разумный довод не только устроителями этого чудовищного костра, но и любым жителем Станции Араминты, живым или мертвым. Мы все, так или иначе, разделяем их вину.