Фредерик Пол - Дальние берега времени

Берту, конечно, хотелось бы поговорить с ней о более неотложных делах, но он не мог отказать Великой Матери.

— Мы же хорши, — просто ответил он. — Пришлось пользоваться тем, что было, и тем, что мы смогли сделать сами. В строительстве нам пригодилась глина и стебли местных растений…

Выслушивать все это еще раз у меня не было ни малейшего желания, поэтому я поднял руку.

— Извините, — почтительно обратился я к Берту, — но Влажному нужна вода. Не могли бы мы…

Мне ответила сама Великая Мать.

— Идите, идите, — раздраженно сказала она. — Только оставьте продукты для Джабертаприча, бедняжка, должно быть, ужасно проголодался.

Мы перешли в другую комнату, а с Бертом остался его персональный робот-слуга, в обязанности которого входило и приготовление пищи. Меня заботили две вещи. Во-первых, предстоящий разговор с Бертом, от которого я не ждал ничего хорошего. Во-вторых, возвращение на Землю. Как ни старался я убедить себя, что впереди еще немало препятствий, все во мне бурлило от возбуждения. Я чувствовал близость побега. Пока Пиррахис занималась едой, обнюхивая и пробуя на вкус принесенные продукты, я оглядел комнату в надежде обнаружить какой-нибудь полезный «сувенир». К тому времени, когда она закончила проверку и отобрала для меня кое-что, я уже решил, что ничего ценного тут нет. А вот информация мне бы не помешала.

Пиррахис протянула мне отобранные фрукты и с сомнением посмотрела на амфибию.

— Не знаю, сможете ли вы воспользоваться этой пищей. Влажный отмахнулся плавником. Робот с резиновой «грелкой» поливал его водой, а второй тщательно растирал лоснящуюся кожу. Влажный явно наслаждался процедурой, но при этом не забывал и о стоящей перед ним цели.

— Я не нуждаюсь в пище, — проворчал он. — Поем, когда попаду на свою планету. Когда это произойдет?

Ему ответил один из роботов.

— Сейчас для вас готовят каналы. Великая Мать отдаст приказ, когда сочтет это нужным.

Я подумал, что у меня появилась возможность кое-что выяснить, и спросил:

— А что это за место?

Первый робот промолчал, а второй, растиравший Влажного, прервал свое занятие и указал на меня своей блестящей веткой.

— Это Гнездо Четырех и Одного, прежде занимаемое Другими. Толку от такого объяснения было мало, и я поинтересовался:

— Но что это за место?

Робот ничего не ответил, а Пиррахис вздохнула и, положив передо мной кусочек чего-то, похожего на хлеб, приказала:

— Покажи нам данный артефакт на дисплее.

Это сработало. Робот повернулся к телевизору, повозился с панелью и отступил. На экране появилась «картинка». Очевидно, это была космическая станция, но изображение больше напоминало неумелый детский рисунок некоей блочной конструкции с кривыми углами и торчащими во все стороны балками. Я решил, что вижу нечто вроде чертежа, потому что фон был совершенно черным, как изображения других существ, которых нам показывали с помощью шлема.

— Что это? — спросила Пиррахис, и тут я заметил, что тьма не такая уж полная. Это было небо, подобного которому мне еще не приходилось видеть. Ничего похожего на небесный купол, усеянный блестящими звездами. И не звездное небо Земли. Звезд не было вообще. Вместо них редко разбросанные слабо мерцающие полоски. В основном белые, но встречались и голубоватые, и даже красновато-оранжевые. И больше ничего — только чернота, абсолютная. Враждебная и устрашающая. Но не зря же я был влюблен в женщину, занимавшуюся астрономией.

— Боже, это же галактики!

Еще с того дня, когда мы пятеро оказались на планете-тюрьме, я понимал, что мы очень далеко от дома. Но не настолько же! Не в межгалактическом же пространстве! Даже то сферическое скопление, которое мы наблюдали раньше, могло находиться где-то в нашей галактике, но теперь…

Нет. Теперь мы были по-настоящему далеко.

Знаю, это глупо. Даже если бы мы были там, откуда Земля видится далекой звездой, скажем, на Марсе, я все равно не мог бы попасть домой без помощи телепортатора. А для него расстояние не имеет значения. Куда бы меня ни забросило, я все равно находился бы всего в одном шаге от родной планеты, несмотря на многие миллионы световых лет, разделявших нас.

И тем не менее сейчас я почувствовал себя иначе. Мне стало страшно.

Лишь тогда, когда Пиррахис дотронулась до моего плеча, я спохватился и осознал, что все еще смотрю на экран.

— Вы в порядке, Даннерман? — озабоченно спросила она. — Вам надо поесть.

Я посмотрел на сморщенный фрукт, который держал в руке, и отдал его своей спутнице.