Мэри Расселл - Птица малая

— О Боже! Ты не одинок, Эмилио. Я люблю тебя. София любит тебя. И нашим малышам будет нужен дядя. Ты не одинок, дружище. У тебя есть мы, верно? О Боже, — снова сказал он, обнимая Сандоса. — Так-то лучше. Слава Господу! Так-то лучше…

Джимми надеялся, что ему удалось удержать Эмилио на краю бездны горя и отчаяния. Он немного подождал и, утерев глаза рукавом, поднял Сандоса на ноги:

— Пошли. Этой ночью никто не будет спать в одиночестве. Ты идешь со мной.

Он вывел Эмилио из хампий и хриплым от слез голосом позвал Робичокса:

— Марк, пойдем с нами. Этой ночью никто не будет спать в одиночестве.

Когда Джимми привел Эмилио и Марка, София еще не спала — глаза казались огромными на ее маленьком лице, губы и веки распухли. Услышав, что ее муж крикнул Марку, она догадалась, чем это вызвано. Почувствовав, как ее переполняет любовь, София сказала себе: я правильно выбрала. Слишком измученная, не в силах ему помочь, она смотрела, как Джимми на скорую руку устраивает из спальных подушек постели для обоих священников. Марк был подавлен, но держал себя в руках. София знала, что Эмилио на грани срыва, но он тоже выдохся и заснул почти сразу, как только Джимми его укрыл.

Уложив спать измученных друзей, Джимми подошел к ней, и София, взяв его за руку, устало поднялась на ноги. Выйдя на террасу, они уселись в двухместный планер, который построили Джордж и Манужаи. София устроилась у Джимми под рукой, положив маленькую ладонь на его бедро. Джимми привел кресло в движение, и какое-то время они молча раскачивались, понимая друг друга без слов. Собирались облака. Луны, лишь полчаса назад ярко сиявшие, померкли до смутных дисков, тлеющих в небе. София ощутила, как шевельнулся малыш, и, притянув руку Джимми к своему животу, увидела, как расцвело его лицо и затуманились глаза, обрамленные рыжими ресницами. Тогда они заговорили — с нежной и обыденной интимностью любящих супругов, угодивших в центр урагана. Джордж справлялся неплохо, учитывая обстоятельства. Марк находил утешение в работе. Эмилио почернел от горя, но он должен выстоять.

— А ты, София? Ты выглядишь такой усталой, — сказал Джимми, беспокоясь о ней и ребенке.

Боже! — внезапно подумал он. Что он будет делать без Энн? Что, если ребенок вздумает родиться ногами вперед? Пожалуйста, Господи, пусть это будет девочка, крохотная девочка, похожая на Софию и мою маму. Легкие роды — пожалуйста, Господи. И смогут ли они вернуться на Землю до предполагаемой даты, если горючее для катера удастся изготовить достаточно быстро? Но вслух сказал другое:

— Расскажешь сейчас, или подождем до завтра?

София поклялась, что больше никогда и ничего не утаит от Джимми. Ее клятва себе и ему: она не будет выносить тяготы в одиночку. Поэтому София, понизив голос, стала рассказывать о двух последних днях.

— Сандос? Извини.

Она смотрела, как Эмилио силится проснуться, и ощущала страшную неловкость от того, что его будит.

— Извини, — повторила София, когда он сел, стряхивая с себя остатки сна.

Эмилио огляделся, недоуменно моргая. Затем его глаза расширились, и он тревожно спросил:

— Д. У.?

Покачав головой, София пожала плечами:

— Мне что-то стало тревожно. Возможно, я паникерша, но Энн и Д. У. ушли уже давно. Пойдем поищем их.

Все еще туго соображая, он покорно кивнул: «Конечно, пойдем». И огляделся в поисках одежды. Его рука упала на сброшенную рубашку, и секунду Эмилио смотрел на нее, будто не понимая, что с ней делать. В конце концов он окончательно проснулся, и София сказала:

— Я подожду снаружи.

Пока Эмилио одевался, она ругала себя за трусость.

— Мне следовало пойти самой, — громко сказала она. — Не нужно было тебя поднимать.

Ухаживая за Д. У. по ночам, Эмилио нуждался в каждой минуте сна, который удавалось урвать днем. София чувствовала себя карикатурой на беременную женщину: ее пугали резкие звуки, она разражалась беспричинными рыданиями. Первые недели беременности утомили ее резкими эмоциональными перепадами.

— Нет. Все в порядке. Ты поступила правильно.

Минутой позже на террасе возник Сандос, более или менее оживший. Он проспал, наверное, четыре-пять часов.

Сначала они пошли к хампию и увидели там чашку с остатками супа. Отступив на шаг, Сандос огляделся вокруг.

— Здесь все спокойно, — произнес он, растягивая слова и прищурив глаза, точно ковбой из старого фильма. — Слишком спокойно.

Эмилио сказал это, чтобы ее рассмешить, и София улыбнулась, но ей не терпелось найти Д. У. и Энн.