Сирил Джадд - Марсианский форпост

— Он хочет сказать, — вмешалась Полли, — что мы оба вам страшно благодарны и так счастливы, как никогда в жизни.

— Вот это правильно! — энергично поддержал ее Джим.

— Спасибо, — сдержанно кивнул Тони. — Только помните, это ваш ребенок и заботиться о нем тоже вам. Постарайтесь воспитать его как следует.

Он подкатил кресло-каталку к двери и подождал, пока Джим поможет выкатить ее на улицу. Потом обернулся и добавил на прощанье:

— Кстати, совсем забыл. Теперь, когда у малыша есть имя, я могу выписать свидетельство о рождении. Займусь этим вечерком, а завтра можете забрать…

— Док!

Это был Хенк Редклифф, запыхавшийся, потный, в незастегнутой парке.

— Скорее, док! Джоан умирает.

Тони схватил саквояж и помчался по улице. Хенк тяжело топал сзади, стараясь не отставать.

— Что с ней случилось? — на бегу бросил доктор.

— Я вывез ее на тележке, потом она слезла и хотела немного пройтись пешком. Сам не знаю, как получилось, но она вдруг упала и потеряла сознание.

— Что значит, «немного пройтись»? — возмутился Тони. — Как ты мог ей позволить такую глупость?!

— Да вы же сами ей разрешили! — в отчаянии, чуть не плача, воскликнул молодой человек.

— Это она тебе так сказала? — спросил доктор, переходя на шаг, потому что они уже пришли. Затем глубоко вздохнул, стер с лица гнев и толкнул дверь.

Джоан без чувств лежала на кровати. Хенк так торопился, что даже не снял с нее парку. Тони быстро стянул тяжелую шубу, приложил к груди больной стетоскоп, а тридцать секунд спустя уже вводил адреналин прямо в сердце. Теперь оставалось только ждать и надеяться. Он сидел с мрачным видом на краю постели и напряженно вслушивался в редкое, неровное биение сердца.

— Быстро тащи сюда кофе, — приказал Тони, не поворачивая головы, — Тот самый, что сегодня конфисковали при обыске.

Хенк испарился мгновенно, но прошли долгие минуты, прежде чем доктор позволил себе убрать стетоскоп и перевести дух. Джоан и на этот раз удалось выкарабкаться, хотя жизнь ее висела на волоске.

Пергаментно-желтые веки дрогнули и приоткрылись, но взгляд Оставался мутным и неузнающим. Лишь через минуту-полторы лицо больной порозовело, и она прошептала чуть слышно:

— Я, кажется, потеряла сознание, доктор, но сейчас мне лучше.

— А вот разговаривать тебе пока не стоит, — сказал Хеллман, снова присаживаясь рядом.

Он нащупал запястье невесомой, похожей на птичью лапку руки девушки. Пульс частил, но это сказывалось действие вколотого стимулятора. Джоан послушно закрыла глаза и умолкла. Прошло не* сколько минут.

— Доктор Тони? — позвала она вдруг неожиданно громким голосом.

— Я здесь, девочка. Только не говори ничего и постарайся уснуть.

— Хенк тоже здесь? — не унималась больная.

— Он скоро придет.

— Тогда я должна кое-что рассказать вам, доктор, пока его нет. Хенк ни в чем не виноват. Я солгала ему, когда сказала, что вы позволили мне ходить,

— Зачем ты это сделала, глупышка? Ты же прекрасно знала, чем может кончиться такая прогулка!

— Да. Да, я знала! И еще я знала, что вы собираетесь отправить меня на Землю!

— Не думай об этом, Джоан. Тебе вредно волноваться.

— Как я могу не думать об этом, доктор Тони? И дело даже не во мне, а в Хенке. Вот почему я так поступила сегодня. Ради блага колонии я готова вернуться на Землю в любой момент, и это будет справедливо. В конце концов, кому нужна такая обуза на шее? Но при чем тут Хенк? Если уеду я, ему ведь тоже придется возвращаться, так? Он ни за что не расстанется со мной — во всяком случае пока мы оба живы!

— О чем ты говоришь, милая моя?! — картинно изумился Тони, отлично понимая в глубине души, что именно хотела она сказать и сделать. Разумеется, он никогда тебя не бросит! Хенк любит тебя. А ты? Разве ты не любишь Хенка?

— Больше всего на свете! — прошептала она с нежной улыбкой на обретшем вдруг умиротворенное выражение лице. — Но ведь Хенк мечтал об этом всю свою жизнь! — воскликнула вдруг Джоан с неожиданной страстью в голосе. — Он не понимает и не разделяет моих чувств по отношению к колонии и тому образу жизни, который она олицетворяет. Он честно и много трудится, но главное для него — это весь Марс, а не какой-то один поселок. Хенк с раннего детства буквально бредил Марсом. Он готов быть кем угодно, хоть вольным старателем, вроде папаши Лероя, лишь бы остаться здесь навсегда. Вы знаете, иногда по ночам он уходит в пустыню и просто бродит по пескам, потому что ему это нравится… Скажите ему, доктор, что он вовсе'не обязан следовать за мной! Потолкуйте с акционерами — пусть они уговорят его остаться. Возвращение на Землю разобьет ему сердце, я знаю!