Сергей Беляев - Истребитель 2Z

Бойцы подбежали вплотную. Кто-то уже стучал по броне прикладом винтовки:

— Открывай!

Легкая танкетка маршала быстро приближалась сюда же.

— Ну вот и дождались, — кисло проговорил Хох, торопливо кидая в пылающий камин пачки бумаг из ящиков письменного стола. — Слышите, как они кричат на улице?

Хессельбард, спешно собирая чемоданы, отрывисто сказал:

— Вам нравится смотреть на фейерверк? Тогда сожгите все, вплоть до шифров и инструкций. Во всяком случае, не я виноват, что вас вышвыривают отсюда. Но это мелочи. Не будем дожидаться, когда демонстрация народного фронта ворвется сюда.

Он затянул ремни на последнем чемодане:

— Готово. Надевайте вашу шляпу, Хох. Мы выйдем другим ходом. Авто ждет нас во дворе.

Хох надел мягкую шляпу и вздохнул:

— Как все это печально, мой друг?

При первых же вестях о новой европейской войне народный фронт на других континентах всколыхнулся мощной волной митингов и демонстраций, под лозунгом теснейшего единения всех сил прогрессивного человечества против фашистской банды, зажегшей пожар новой колоссальной бойни. На месте разрушенного здания издательства «Сфинкс» теперь красовался новый многоэтажный красивый дворец, где помещалось объединенное издательство народного фронта, типография, редакции журналов и газеты «Вперед». Перед зданием, на площади стояла громадная возбужденная толпа, смотрела, как на экране громадными буквами появлялись последние известия о ходе военных действий. На телевизорном большом экране видна была фигура известного всему Сан-Диосу депутата, а рупоры разносили по площади его громовой голос:

— Очистить наш тыл от фашистских шпионов и диверсантов…

Хессельбард откинулся в глубь авто, когда машина промчалась мимо площади. Хох мрачно жевал огрызок давно потухшей сигары.

— Печально, Хесс…

— Все будет прекрасно, Хох. Предавайтесь воспоминаниям, как, например, удачно нам удалось подложить парочку «бэби», после сюрприза со «Сфинксом», еще на Западном вокзале. Не правда ли, очень мило?

— Но они выстроили новый дом и отремонтировали вокзал, — только просопел в ответ Хох.

Авто бешено неслось по шоссе, между двумя рядами холмов, перевалило через возвышенность, промчалось по мосту… Шофер произнес:

— Через пять минут — граница.

Хессельбард сунул руку в карман:

— Если Сан-Диос не телеграфировал сюда, то наши дипломатические паспорта еще в силе. Мужайтесь, Хох. Больше солидности…

Он небрежно сунул приблизившемуся таможенному офицеру три паспорта:

— И вот еще специальное разрешение…

Офицер, взглянув на печать и подпись министра, приложил концы пальцев к козырьку кэпи:

— Вас трое?

— Да.

— Проезжайте. Счастливого пути.

Авто с достоинством проехало мимо пограничных столбов. Шофер оглянулся и снял очки:

— Я всегда говорил, ваше превосходительство, что у меня министерский почерк.

Хох нетерпеливо отозвался:

— Прибавьте ходу, Эдвар! Мне кажется, что мы опаздываем.

— Яхта не уйдет без нас, — сказал Хессельбард. — Я приставил наблюдать за капитаном двух надежных агентов.

Хох закурил новую сигару и принял небрежную позу:

— Вообразите, что я, с своей стороны, тоже приспособил двоих.

— Тем лучше. Через двадцать часов мы будем у Коралловых островов и проверим лабораторию молодого человека. Его отсутствие для нас очень кстати. Эдвар покажет нам свои многообразные таланты. Мы раскроем все до конца.

Во время океанского путешествия Хох был мрачен. Яхта прибыла к Коралловым островам под вечер. С визгом заработала лебедка, разматывая якорную цепь. Капитан просигналил с мостика. Медленно из волн показалась бетонная скала. Человек на ней махнул флажком. В шлюпку сели Хох, Хессельбард, Эдвар Мильх и еще четыре молчаливых, гладко причесанных и выбритых человека.

На скале Хох предъявил пропуск. Маори приподнял свои красиво изогнутые брови, внимательно оглядел каждого из семерых и склонил голову в почтительном поклоне.

Хессельбард спускался впереди всех по железной лестнице и ощупывал в карманах револьверы. Хох командовал остальным:

— Прямо… направо, сюда… Так… Я точно изучил план.

Эдвар и четверо молчаливых шли гуськом, профессионально держа правые руки в карманах.

— Здесь, — сказал Хох, входя в кабинет Урландо. — Кстати, не заперто.

— Странно, что никого нет, кроме этого желтокожего, — хмуро заметил Хессельбард и подозрительно огляделся. — Пройдите, господа, — кивнул он агентам.