Анри Рюэллан - Ортог во власти тьмы

Таким образом, генетическую болезнь удалось побороть, но, к несчастью, слишком поздно для того, кто спас человеческую расу.

Спасая человечество, он не сумел сохранить ту единственную, которую любил. Тогда он добился, чтобы тело Каллы, охлажденное до -20°, поместили в достойную гробницу. Ассамблея Софарков, Коллегия жрецов, аристократия - все волей-неволей организовали мобилизацию рабочих и специалистов для возведения мавзолея.

И теперь Дал Ортог каждый день отправлялся в это безрадостное сооружение недалеко от своего поместья в Каланкаре. Отсюда на своем геликсе за час он вполне успевал покрыть ту сотню километров над лесной чащей, что отделяла Каланкар от столицы Лассении. И сегодня, так же, как и в другие дни, Ортог снова и снова думал о том, что его принадлежность к касте рыцарей-навигаторов, элите, дворянству шпаги, надежде и оплоту Софаргии, не смогло его предохранить от катастрофы; ему оставалось только оплакивать ту, что была смыслом его жизни. А может быть, уже стоило немного подумать и о себе? Ведь благодарность и признательность человечества могли бы заполнить его дни без остатка. Он ловил себя на мысли, что жил для этого, в этом был смысл его деятельности. Может быть, следовало ограничиться ролью спасателя того огромного организма, которому он принес знание? Если так, то он выполнил свою задачу. Теперь можно уйти в сторону. Только рыцари-навигаторы имели право владеть Голубым Оружием - почему бы не обратить его против самого себя? Пронизывающий холод, аннигиляция в пространстве, и все. Ортога больше не существует. Его дело будет жить. Его боль исчезнет.

Дал чувствовал себя как натянутый до предела лук, готовый лопнуть. Он знал, что у него больше не хватит сил терпеть эту ежедневную пытку. Конечно, можно охладить свои воспоминания о Калле, как охладили ее тело, можно найти в Лассении или гденибудь еще среди сотен девушек ту, которая сможет заменить ее...

Нет, Каллу не заменит никто. Осталось лишь присоединиться к ней.

Дал выпрямился, отбросил рукой непослушную прядь, которая постоянно спадала ему на лицо. "Почему бы ее не обрезать?" Он подумал об этом машинально - так иногда музыкальная фраза приходит в голову в самый неподходящий момент, путая мысли.

Нужно сделать вот что: шагнуть к саркофагу через этот голубой световой барьер, и не нужно никакого оружия.

Сзади раздались мягкие шаги. Дал обернулся и увидел священника в черной сутане с надвинутым на голову капюшоном. Его одежда искрилась тысячами капель воды, подобно тому, как блестят крылья морских птиц после ныряния. Сам монах был высок и худ, как будто под сутаной находились ходули.

Наступила тишина. Двое мужчин замерли друг против друга, а конус над их головами излучал свой вечный свет.

Первым нарушил молчание Дал.

- Кто ты?

Священник - поклонился.

- Я из Центрального Храма. Меня зовут брат Альбан, сеньор.

- Что ты здесь делаешь, брат Альбан?

- Мне нужно поговорить с тобой, сеньор.

- Оставим хороший тон,- сказал нетерпеливо Дал Ортог. - Ты думаешь, что удачно выбрал время для разговоров?

- Да, Дал Ортог Дал. Никто, кроме тебя, сюда не ходит, а то, что я собираюсь сказать, вовсе не для посторонних ушей.

- Тогда давай, говори быстрее. Мне уже пора возвращаться в Лассению.

Священник кивнул под капюшоном.

- Я видел, как Ты уже сделал шаг вперед. Можешь ли ты утверждать, что вернулся бы сегодня в свое жилище в квартале навигаторов, если бы я вовремя не вмешался? Мне известно, как велика твоя боль, и я догадываюсь, что уже давно ты лелеешь мысль оставить нас, отбросив все, как ненужную старую одежду.

- Продолжай,- холодно проговорил Ортог.

- Это длинная история,- начал брат Альбан.- Ты должен знать, что не все священники враждебно относятся к Софаркам и навигаторам. Среди наших сторонников есть много ученых, которых некоторый мистицизм привел под сень храма и которые вместе с генетиками разработали научную программу еще до твоего отправления и до твоих открытий. Уже почти век Центральный Храм скрывает у себя биофизическую лабораторию, где изучаются границы смерти.

- Что ты хочешь этим сказать?

- Наши исследования основывались не на гипотезе о существовании бога и, тем более, о постоянстве души, а на проблемах обитания в космосе и на психологических явлениях, которые сопровождают жизнь. Существует главный вопрос: при физиологической работе мозга мысли могут располагаться только в пространстве. Но в каком пространстве могут располагаться мысли?