Кир Булычев - Искушение чародея(сборник)

Мужчина, все это время внимательно оглядывавший площадку, вдруг стремительно развернулся и уставился на них двоих. Было в нем что-то от грации крупного хищника, почуявшего вдруг приближение врага. «Или, – подумал Слава, – жертвы».

Кремовый подошел – чеканя шаг и не сводя с них прищуренного взгляда. Лицо у него было скуластое, рельефное, нос – острый, с широкими крыльями, и подобородок тоже острый. Павлыш почему-то подумал, что когда Кремовый спит, на подушке, должно быть, остаются глубокие вмятины.

– Добрый вечер, – сказал Кремовый. – Надо полагать, вы меня вспомнили, Владислав Владимирович. А вы – Домрачеев, да?

– Да, – кивнул Миша. Руку он Кремовому не протянул – просто потому, что обе были заняты круглым аквариумом (внутри вместо воды находились юла, штангенциркуль и бюстгальтер). – Мы тут… вот… Сами, в общем, не знаем, что делаем, если честно.

– Нас, – уточнил Павлыш, – некоторым образом похитили.

– Я знаю, Эмма иногда бывает… – Кремовый поджал сухие губы… – резковата. Пойдемте, по дороге объясню что к чему.

Домрачеев оглянулся на площадку:

– Но она нас будет искать…

– Не будет. Да, я не представился, меня зовут Сергей Феодосиевич Нороватый. Помните, Павлыш, о чем мы с вами говорили на «круглом столе»?

– Вы спрашивали о перспективах использования нуль-пространства. Дескать, почему человечество до сих пор не придумало способ перемещаться через «нулевку».

– Вопрос звучал иначе. – Сергей Феодосиевич приостановился, пропуская Павлыша и Домрачеева в коридор. При этом оставить вещи на площадке не предложил. – Я спрашивал – и спрашиваю – почему за последние несколько лет ничего в этом смысле не изменилось.

Они зашагали по сверкающему коридору. Вправо и влево уходили ответвления, некоторые сейчас были пусты, по другим двигались из комнаты в комнату люди и самокатки – мелкие роботы, переносившие груз и прибиравшие в помещениях мусор. На стенах висели репродукции старых картин, причем в каждом коридоре – какой-нибудь одной эпохи или даже одного мастера. Например, в осевом – работы Леонардо.

– Вы имеете в виду, – уточнил Домрачеев, – почему ничего не изменилось с тех пор, как мы узнали о существовании инопланетян?

Нороватый поглядел на него почти с одобрением.

– Посудите сами: в две тысячи триста пятьдесят первом на базу «La Lune-3» прилетает инопланетный корабль. Его экипаж на чистейшем французском сообщает, что за пределами Солнечной системы вступил в контакт с нашим кораблем «Антарктида» – и вот теперь привез от них почту. На «Антарктиде», – хмуро добавил Сергей Феодосиевич, – по случайному стечению обстоятельств, еще до встречи с ро́кошами, отказали системы связи, так что предупредить нас не смогли… отсюда и эта история с почтой. Что происходит дальше? Рокоши сообщают, что являются представителями некоего Галактического центра – сообщества разумных видов в нашей Галактике. ГЦ вступает с нами в контакт, в ближайшие несколько месяцев присылает послов и – в общем и целом – ведет себя предельно дружелюбно…

Они подошли и успели втиснуться в лифт вместе с тремя цыплячецветными грузчиками. Не обращая внимания на этих троих, Сергей Феодосиевич продолжал:

– Мы невероятно быстро нашли общий язык, в том числе благодаря их системе ультрасовременных, самообучающихся переводчиков. Все эти годы мы обмениваемся информацией – и при этом понимаем, что серьезно отстаем по уровню развития от других цивилизаций. По крайней мере, от тех, о которых мы знаем. Да, к нам относятся без снисходительности и надменности, однако не спешат делиться своими технологиями. В том числе секретом двигателей, позволяющих совершать прыжки через нуль-пространство.

Двери лифта бесшумно распахнулись, грузчики выпятились наружу, а вслед за ними двинулись Павлыш с Домрачеевым и Сергеем Феодосиевичем.

– Более того, – продолжал тот, – никто не предлагает нам членство в ГЦ. При деликатных попытках выяснить, в чем дело, послы уходили от ответа. А на прямые вопросы отвечали и отвечают единообразно: им нужно время, чтобы понять нас. Наши ученые, разумеется, уже ищут собственное решение, но ни с нуль-двигателем, ни с прочими ключевыми изобретениями не продвинулись ни на йоту. Впрочем, – добавил он с досадой, – дело даже не в двигателях… хотя, подозреваю, будь они у нас, та же ситуация с «Антеем» разрешилась бы намного скорее и проще.

– И хорошо, что не разрешилась, – сказал вдруг Павлыш. – Может, это глупо и наивно, но мне было бы жалко труда стольких тысяч людей. Жалко ста шести лет, которые были потрачены на «Антея». Куда спешить? Год-другой в данном случае ничего не решат, согласитесь. Я имею в виду, – поспешно уточнил он, – с точки зрения человечества.