Николай Басов - Иномерники

По стенам новой лаборатории разместились еще экраны, много, для каждой из машин, интегральные, подающие круговую панораму с параскафов, и внизу в несколько строк показывающие состояние каждого из членов экипажа. Причем выборку эту мог затребовать уже не только Ромка или кто-то из его помощников-операторов, но и вообще любой наблюдатель, поэтому у каждого экранчика имелось по нескольку дистанционных пультиков управления. В общем, работать в такой лаборатории наблюдения-управления-контроля – одно удовольствие.

Он уже включил машину второго экипажа, Катр-Бра, и пятого, Авдотьиного, но пока силу их воздействия на него не разгонял. Почувствовал, что за ним и справа уселась Валя Веселкина, потом три новых, пока еще малознакомых практиканта.

Беспризоров в приборах был немного неуклюжим и изрядно взволнованным, он побаивался, что мало подходит, чтобы включиться во внутренние измерения пси-машин и приборов техподдержки команд иномерников-пилотов. Дарья Жигалова пробовала что-то скрыть, но это ей не удалось с такими опытными ребятами, как он и Веселкина, а пуще того – с теми, кто полез в машины. Они почти сразу же раскололи ее, вот только тайна у нее оказалась не такой уж интересной – она была капитаном ФСБ, одним из разведчиков или что-то вроде этого. В общем, глуповато она вела себя, какими бы дипломами и регалиями ни наградили ее в учебных заведениях, которые она заканчивала, как явствовало из ее бумаг.

А вот Ноко, который оставался в лаборатории Миры Колбри, но тоже всей силой своих навыков пси включился в общую конфигурацию, владел собой отлично, был собран, вежлив, уважителен ко всем и совершенно определенно бормотал про себя какую-то мантру, или стихи, или молитву. В общем, пока он нравился Ромке из всех новичков, из него мог получиться отличный оператор, может, даже лучше, чем он сам. Тут кто-то и вызвал его, называя полным именем – Роман Олегович Вересаев.

Это оказался первый экипаж, они опять были чем-то недовольны. Ромка чуть понизил фильтры пси-связи с ними в уже включенной машине. Все правильно, они были недовольны тем, что их опять запрягли в эту работу, что позволили себя уговорить… «Ребята, когда-нибудь вы не сможете преодолеть барьер, не пройдете вспышку перехода, – посигналил им Роман, – из-за этих ваших недовольств и внутренних разборок». – «А мы и не хотели бы ее проходить. И внутренних разборок между нами нет. У нас разборки с начальством».

«Отставить! – приказал Роман. – Всем, или всем-всем – так будет торжественней! Сейчас вы чувствуете только свои экипажи, но на их фоне уже есть связи с другими командами, пока что фильтры задраны до предела… Только вот у Генриетты… Правда, выведи движок фильтров вверх, иначе тебя просто размажет на старте».

Четыре машины он чувствовал пока, словно удлинившиеся руки, именно руки, которыми можно было играть на фоно или… Нет, шесть рук, потому что две у него были свои, природные. Что-то он плоховато сегодня справляется, никак не может избавиться от расслабленности после прогулки по холмам.

«Ром, уважаемый, ты как-нибудь соберись», – отозвался сразу же Блез. «Точно, а я не могу понять, что с тобой не так?» – добавила Гюльнара. «Ничего особенного, просто об отвлеченных материях размышлял», – убежденно заявила Генриетта, ей было очень нетрудно так думать, она иногда начинала русские рифмы подбирать, когда отвлекалась. «Действуйте, Роман, ждать надоело!» – возник сигнал от Авдотьи.

– Всем – на старт! – скомандовал Ромка вслух. Слуховая связь была нужна, чтобы и ребята за его спиной не зевали. – Даю отсчет. – И включил общий таймер на обратную тридцатисекундную готовность.

А потом почувствовал, как в лабораторию очень осторожненько вошла… Да, он именно почувствовал – вошла Мира, почему-то она решила не из своей лаборатории участвовать в этом походе, а зайти сюда. Что еще за ерунда, прямо интрига какая-то? Нет, не о том, только о работе сейчас.

«А все же, Роман, вы что из своей кружечки прихлебывали, а? Вот если бы не только чай – это было бы по-нашему, по-русски», – внутренне подмигнул ему Чолган. «Работаем!» – чуть не заорал в менто-пси-связь Ромка и снова вслух отдал последний приказ, которым открывал эксперимент:

– Всем экипажам – леди и джентльмены, удачи вам!

Машины пошли, каждая с какой-то своей отличительной особенностью, но как ни были загрублены приборы, чтобы не разорвать сознание Ромки в куски, и как ни пробовала ему почему-то помогать, принимая часть нагрузки на себя, Веселкина, он эти особенности отлично почувствовал. И даже то, что старт первого экипажа, который чуть припозднился, приняла на себя уже не Веселкина, а Мирочка Колбри. Она тоже хотела участвовать, она тоже старалась, потому что ей свое место уступил Беспризоров. Ромка за то, что она чуть освободила его сознание и восприятие от эффектов старта, испытал мимолетную благодарность.