Николай Басов - Иномерники

– Штука в том, чтобы не действовать через силу, а нужно… – перебила его Генриетта, но и ей закончить не дали.

– Мораль программно не освоена, – сказала Мира. – Нет у нас еще таких ментоскопов, чтобы слабые качества иномерников, ну… подтягивать. К тому же имеются сугубо национальные специфические реакции. Попытка переставить наши американские модели на русскую почву заранее обречена на провал либо на очень долгую и муторную локализацию.

Теперь уже говорили чуть не все, выбирая в собеседники того, кто оказывался поблизости, кто просто соглашался слушать.

– А сколько вам требуется времени, чтобы этот механизм выстроить?

– Не знаю, может, пара месяцев, а может – год или больше.

– Мы сейчас лидеры в этих исследованиях. Если мы зажмемся на год неизвестно для чего, для морали какой-то, которую, вообще-то, в качестве догадки один Вересаев предложил… Нас попросту обойдут, мы утратим приоритет.

– Как во времена космической гонки между странами?

– Это же когда было, полтора века тому, даже больше.

Ромка и сам не заметил, наблюдая за всем происходящим, как миновал проходную, посты и всякие двери-коридоры-проходы-лестницы… Получилось, что он выскочил зачем-то на общий этаж, потом чуть не свернул, как сомнамбула, в общую столовую, затем все же сориентировался, хотя двигался не думая, как-то незаметно для себя. Его связь ни разу не прервалась, кто-то на пульте охранников очень толково работал, видно было, что оператору там очень нравится играть этими непростыми прибамбасами. Он вошел в зал, откуда еще никто так и не ушел, и остановился в дверях. Стянул очки. Общее толковище уже немного подутихло, должно быть, потому, что генерал произнес с силой, редкой даже для него:

– Я не позволю вам гробить эксперимент, ребята. Вы же долбаные солдаты, такие же, как мы… Кто форму носит! Должны же понимать.

Заявление было сильным, даже чересчур. И выразительным, недаром генерал так интеллигентно, насколько сумел, но все-таки – выругался. Тишина, которая установилась после его слов, давала это понять со всей определенностью.

Со странным чувством Роман вдруг понял, что спор идет вокруг его мнения, его догадок, его представлений о работе. Это странно контрастировало с настроением необязательности, которое у него появлялось во время прогулок и которое ему очень нравилось в последнее время. Так или иначе, но он проговорил, кажется, излишне громко и прямолинейно:

– Генерал, а может быть, мы не гробим эксперимент, а наоборот – не позволяем, чтобы его необдуманно угробили?

По самоутвердившейся привычке Ромка стоял у окна, обращенного во внутренний зал. Он пытался не называть его тренировочным. Три машины для экипажей в четыре души и одна – для трех, для первого экипажа. Они-то и толклись перед своим диском, и ведь отказывались лететь туда, но… Все же искупались, натянули сетчатые свои комбезы, гигиенические пояса и собрались у машины.

Второй экипаж, Блеза, выглядел излишне уверенным. Ребята Преснякова о чем-то спорили, не исключено, что и доругивались, уж очень энергично иногда махал руками Пачулис, зато Генриетта его поглаживала по-матерински, кажется, она одна не побаивалась в сетчатом комбезе для полетов прикасаться к мужикам, впрочем, у нее это происходило так естественно, будто она пеленала ребенка. Авдотья сурово о чем-то выговаривала своим женщинам, Зуза Освальд, как чужак, стоял в сторонке и старательно высматривал что-то под ногами. Он был, пожалуй, красивее всех, черная кожа его казалась каким-то вариантом технической смазки и блестела так же.

Пресняков полез в машину, почти сразу за ним на свои места бросился экипаж Авдотьи. Они торопились, будто занимали очередь в каком-нибудь супермаркете перед той кассой, в которой еще сидит человек, а не робот. Ромка усмехнулся, развитые супермаркеты людей в кассы еще сажали, чтобы поддержать марку и потому что многие из стариков опасались отдавать свои покупки машинам, не доверяли им, он знал это из недавней передачи по психологии по телику. Блез влезать в свою машину не спешил, но все же пришлось.

«И откуда они знают, по какому из пандусов следует подниматься, где находится их место?» – подумал Роман, но развивать это ценное соображение не стал. Самому нужно было впрягаться в сбрую башенного диспетчера.

У него-то проблем с креслом не было, в новом корпусе впереди находилось только его место, пульт, кресло, шлем, закрепы и все остальное. По бокам и чуть позади на возвышении стояли три креслица возможных помощников, возвышение было необходимо, чтобы при желании, если снять шлем, увидеть весь зал с машинами. А в третьем ряду были посты, уже значительно слабее оборудованные, без систем управления, лишь с выводами основных приборов. Считалось, что там должны сидеть для практики ребята из экипажей, и потому их было четыре. По той же причине на них имелись очень сильные, практически ничем не уступающие тем, что стояли на машинах, пси-модуляторы.