Джон Робертс - Дикая орда

Никто не шевельнулся, видя, как Мансур чуть не на руках вытаскивает пьяного хвастуна из таверны, Видно, другие гонцы не больно любили этого парня. Мансур и не думал вести его в казарму; вместо этого он зашел в проулок, отделяющий таверну от внутренней стены городских укреплений. Здесь он снял с незадачливого гонца форменную одежду Отряда и надел ее на себя. Только меч и кинжал он оставил свои - такое оружие не было форменным, каждый подбирал его себе по вкусу.

Торопясь, Мансур осмотрел коней, привязанных у таверны. Ему не хотелось, чтобы кто-то из гонцов заметил его сейчас. Наконец он увидел вырезанное на одном из седел имя своего собеседника. Он отвязал лошадь и повел ее под уздцы. Отойдя немного от таверны, он вскочил в седло и осторожно поскакал по переполненным беженцами улицам.

У северных ворот малочисленная стража, увидев желтое перо, учтиво поклонилась всаднику.

- Вторая депеша сегодня? - спросил начальник стражи. - Куда держите путь, господин гонец?

- Сами знаете куда, - с нарочито уверенным видом ответил Мансур.

- Конечно, - кивнул стражник. - В самом деле. Сейчас откроем ворота. Скачите как можно быстрее, а то не минуете заставы дикарей до темноты. А теперь спешитесь, пожалуйста...

- Спешиться? - в замешательстве переспросил Мансур.

- Ну да, должны же мы закутать копыта вашего коня. Здесь у стены сплошные камни, лошадь будет слышно на полмили.

- Конечно, - ответил Мансур, - у меня все в голове перемешалось. Трудно привыкнуть к мысли, что Согария осаждена.

Юноша надеялся, что его легкомысленный тон усыпит подозрения, и все же он чувствовал себя беспокойно, пока часовые надевали на копыта его коня чехольчики из плотно сплетенной соломы.

Наконец они закончили; он вновь забрался в седло и стал ждать, когда они откроют проход в воротах. Лошадь ступала неуверенно, пытаясь сбросить непривычную "обувь". Медленно, стараясь производить как можно меньше шума, они выехали за крепостную стену. Его нервы были напряжены, как струна, и он вздохнул с облегчением, лишь когда все любезности были позади и проход в воротах закрылся.

Он видел вдалеке невысокие костры гирканийского войска. Несколько минут он неподвижно сидел верхом, прислушиваясь; потом двинулся на северо-запад. Мальчиком он часто бывал на дальней ферме, на краю принадлежащих городу возделанных земель, - хозяин фермы был его родичем. Сейчас ферма, конечно, разрушена; но он помнил, что земля там рассечена руслом пересохшей реки. По нему-то и можно будет незаметно пройти мимо вражеских постов.

Через час он был там, где когда-то находилась эта ферма. Осталось найти сухое русло - путь к свободе. Он следил сейчас за дорогой даже больше, чем за стуком копыт своего коня. И тут внезапно слева раздался человеческий голос - его окликали:

- Кто ты? Какого отряда?

Мансур с трудом понимал слова, произнесенные на варварском степном наречии. Ему не хотелось пускаться наутек, прежде чем он найдет лощину, и он не был готов к погоне. В ужасе он стал вспоминать все, что слыхал о кочевниках. Вроде бы они изрядные пьяницы... Мансур намеренно покачнулся в седле и попытался запеть старую пастушью песню.

- Я спросил тебя, кто ты! - резко прозвучал тот же голос. Мансур услышал, как застучали копыта двух лошадей.

- Еще один пьянчужка, - с отвращением произнес другой голос. Дурачина, каган тебе за это задницу оторвет.

Чья-то рука вцепилась в левое плечо Мансура и грубо повернула юношу.

- Да это не...

Но не успел кочевник закончить фразу, как Мансур выхватил меч и с размаху ударил. Клинок вошел в щеку врага и разнес челюсти. Мансур с трудом вытащил меч из черепа гирканийца. Другой степняк устремился на юношу с пикой. Мансур отступил и пропустил врага чуть вперед; затем левой рукой внезапно преградил степняку дорогу древком копья, а правой тем временем полоснул мечом по горлу - так точно, как только может ударить человек, годами осваивавший фехтование. Гирканиец почти бесшумно выпал из седла.

В нескольких шагах от места неожиданной схватки Мансур легко отыскал русло реки. Он с трудом сдерживал радостный вопль. Двумя ударами сразил двух врагов! Какие стихи можно сложить, будь только побольше времени! Юноша пришел в восторг от мысли, что к концу этой войны с гирканийцами он наверняка превратится в непобедимого воителя и все будут с почтением уступать ему дорогу. В столь приподнятом настроении Мансур не слезал с седла всю ночь, упрямо продвигаясь вперед.

К рассвету город был уже далеко, и Мансур рискнул выехать из лощины. Окинув взглядом окрестности, он убедился, что, скорее всего, давно миновал вражеские рубежи. Он стал шарить взглядом по расстилавшейся вокруг равнине. Рано или поздно вернейший из любовников найдет дорогу, протоптанную тысячью копыт...