Джон Робертс - Конан - не знающий страха

Джон Маддокс Робертс

Конан: не знающий страха

Глава 1.

Взошло солнце. Поднявшись, оно осветило небольшую вырубку и на ней становище, укрывшееся среди низких лесистых холмов.

Во дворе становища, опираясь на копье, стоял хозяин, Халга, и провожал взглядом своих троих сыновей, выгонявших на пастбище скот.

Старик стоял и думал о том, что зима выдалась мягкая, стадо умножается ежедневно, деревья шумят яркой листвой, в ручьях плещется рыба - стало быть, на смену холодному и голодному времени пришло время изобилия. Халга был доволен.

Из дверей каменного дома вышел юноша, и Халга перевел взгляд на него. Легким размашистым шагом юноша двинулся в сторону Халги. Он шел свободно и, казалось, совсем не чувствовал боли. Но в этом можно было усомниться. Ведь не так уж много времени прошло с тех пор, как он, тяжело раненный, появился в становище Халги. Несколько дней он провалялся без сознания под присмотром женщин. Потом встал.

Выхаживание раненых по-киммерийски не отличалось особой затейливостью. В основном все сводилось к смыванию ран. Самые глубокие зашивали через край конским волосом, и, если организм был достаточно вынослив, человек выживал. Выжил и юноша. Ведь он был киммерийцем. Имя ему было - Конан.

Конан пришел в себя и заговорил. И тогда выяснилось, что пришел он с северо-восточных гор, что ему семнадцать лет от роду и, значит, он моложе сыновей Халги. Правда, когда Конан наконец-то встал, оказалось, что он выше их на целую голову.

В теплую погоду Конан одевался просто: кожаные штаны до колен да сандалии. Пояс для меча на бедрах и короткое охотничье копье наперевес дополняли картину.

- Пришла пора охоты, Конан?

- Меня уже достало нытье женщин. Засиделся я что-то. Слышно, на холмах водятся королевские олени, а на болотах обитает дикий бык. Так, по крайней мере, говорят твои сыновья.

- Займись лучше оленем. Ты едва очухался, куда тебе в одиночку на быка. А вот оленинка после зимней говядины да баранины - не помешает! Счастливой охоты!

Юноша не ответил. Провожаемый взглядом старика, он двинулся к воротам. А мысли Халги приняли иное направление. Он думал о том, что, вот, незаметно подросла Наэфа, его дочь, и что пора бы ей замуж, и весьма кстати, что именно она ухаживала за Конаном все это время.

По обычаю, девушкам-киммерийкам полагалось выходить замуж в другой семейный клан. Так что вовремя оказался здесь этот чужак. Парень он хоть куда, даже по здешним меркам. Вон как быстро встал на ноги! А уж если киммериец выжил, ни одна зараза к нему не пристанет. Халга вспомнил, как юноша, еще толком не окрепнув, победил его и сыновей в шуточной схватке на мечах. Быстрый клинок Конана до сих пор мелькал в глазах старика. И хотя парень действовал не по правилам, смекалки у него хоть отбавляй.

.

Теперь лето - время очередного набега на вражеские земли, когда соседи-соплеменники, собравшись вместе, наносят упреждающий удар по врагу. . Ведь для них, мирных скотоводов, возможность и поразвлечься, и оружием побряцать, и снискать себе ратную славу слегка разнообразит похожие друг на друга медленно текущие дни.

Конан тем временем миновал ворота и вышел за добротную бревенчатую стену становища.

Мысли одолевали и его. Как сложится теперь его житье-бытье? Как поступить, на что решиться?

Конан оглянулся на становище. Здешние киммерийцы вынуждены возводить высокие стены, чтобы защищаться от воинственных соседей. Потом несколько семей объединяются и вместе строят центральную цитадель, где прячут во время набегов женщин и детей. Конану, выросшему в горах, все это было в диковинку.

С копьем на плече шел Конан к холму, где, по всем приметам, мог обитать олень. Последнее время, уже основательно окрепнув, он не раз заводил разговоры об уходе. И все же не уходил. Больше всего на свете хотелось ему путешествовать, повидать много разных земель и племен, много диковин, неведомых его горным и равнинным сородичам. И чем старше он становился, тем сильнее крепла в нем тяга к странствиям.

Однако сомнения впервые обуревали Конана. Стоит ли ему отправляться дальше? Остаться? От этих раздумий Конан все больше мрачнел.

Он мысленно представил себе Наэфу, дочь Халги. А ведь она не прочь выйти за него замуж. Да и ему девушка пришлась по сердцу. И, может, в этом-то и есть правда жизни: оставить скитанья, жениться, народить ребятишек и, наконец, стать вождем племени. Чем не завидная доля для истинного киммерийца?