Людмила Стрельникова - Тайна племени Бату

Он опустил голову. Нона сердито приподняла ее за подбородок и язвительно произнесла:

— Вы хоть не показывайте даме на свидании свою лысину. Пойдемте, выясним некоторые детали.

Она потащила его снова под яблоню. Георгий покорно следовал за ее сильными руками. Сердце его замирало от чего-то нового, неизведанного. Он одновременно чувствовал что-то неприличное в своём поведении, и в то же время во всем происходящем было нечто романтичное, необыкновенное. Страх и романтика перемешались, смесь пьянила его, как вино.

Нона дотащила нарушителя до раскладушки и только тут отпустила.

— Можете сесть, — предложила она, указывая на край раскладушки, и сама уселась в изголовье.

Как и многие деятели науки, полностью посвятившие себя постижению неизвестного, она мало верила в чувства, была решительна и деловита. Поэтому схватить мужчину за рубашку, проволочь его за собой двадцать метров и сидеть с ним на одной раскладушке для нее ничего не стоило и не вызывало ни малейшего трепета или волнения. Он же, наоборот, как малообразованная часть населения, весь был соткан из ощущений, инстинктов и последнего достижения природы — чувств. Георгий отстал от нее в своём развитии на одну кандидатскую и готовившуюся докторскую диссертацию и поэтому трепетал, как осиновый лист — мысли самые разнообразные, начиная от таких низких, как «убежать», до таких высоких как «на коленях умолять ее стать его женой», проносились в его лысеющей голове. Рука, за которую держала его Нона, нервно подрагивала, продолжая ощущать жжение. А сознание того, что он сейчас находятся всего в полутора метрах от предмета своего обожания, заставляло его сердце биться подобно набату. Жаль, что кроме него самого этот набат не слышал никто.

— Наконец, вы соизволили явиться, — металлическим голосом начала Нона своё нравоучение. — Я целую неделю торчу здесь, жду, а он дома отсиживается. А если бы дождь, гроза? Что мне здесь, душ принимать? Что-то вы нарушаете расписание посещений нашего дома.

— Я не знал, что вы хотите со мной встретиться, — робко промолвил Георгий.

— Я давно хочу знать, кто таскает чуть ли ни каждый день мне овощи?

Георгий сразу понял, что ему хотят сделать выговор, и попытался увильнуть.

— Про овощи я ничего не знаю. Я к другу хожу.

— Не отпирайтесь, — настаивала Иона тоном судьи.

— Кроме вас… — с ее губ чуть не сорвалось «некому». Но зачем унижать свое женское достоинство и признаваться, что кроме него, за ней никто не ухаживает; и она несколько изменили ход своих мыслей, подчеркнув, примитивность его мышления и не уронив своего достоинства: — … никто не мог додуматься дарить девушке овощи. Ваша фантазия очень приземлена.

Георгий тоже решил не сдаваться. Такая формулировка его немного обидела.

— Сейчас, между прочим, в век техники и прогресса каждый сознательней человек должен помнить, что букеты — это вредительство, это гибель для цветов, — делая ударение на слове «сознательность», заявил он. — На клумбе они дольше будут нас радовать. А овощи сам Бог велел рвать.

— Да? — озадаченно переспросила Нона, не зная, что ответить, и дальше заговорила не очень уверенно: — Признайтесь, те овощи, что мы находили у себя во дворе, принесли вы?

— Нет, — твердо заявил Георгий, — и не думал.

— А почему вы тогда защищаете овощевода?

— Должен же у человека быть адвокат.

Наступила пауза: Нона не знала, какими доводами оперировать далее, чтобы уличить его в содеянном.

— Но почему тогда вы оказались сегодня у нас в саду и убегали от меня, как трусливый заяц? — Наконец, нашла она подходящий вопрос для продолжения допроса. — Вы, наверно, принесли свёклу или морковь.

— Нет, как раз наоборот — я собирался нарвать ваших яблок, но вы мне помешали, — постепенно смелея, отпарировал он. — Моя мама их обожает.

— Как? У своих знакомых? — удивилась Иона. — Андрей же ваш лучший друг!

— У друзей как раз лучше всего воровать, — уже уверенно врал Георгий. — Всё известно, где что растет, и никто на тебя не подумает. А ориентируешься в чужом саду, как у себя дома!

Нона встала.

— Раз такое дело — прошу вас закрыть калитку с обратной стороны. С завтрашнего дня мой брат будет приносить вам свежие яблоки.

— Спасибо за заботу, — Георгий с иронией раскланялся и гордо удалился.

На следующий день он появился во дворе снова и уже воткрытую.

— Здравствуйте, — поздоровался Георгий.

Нона, не отвечая, прищурилась, всем своим видом говоря: «И ты еще смеешь являться!»