Юрий Бурносов - Право хотеть

В другой раз, обернувшись грозовой тучей, он долго обстреливал замок молниями, неизменно попадая в громоотвод, пока окончательно не выдохся. Вся энергия ушла в землю, и домой пришлось добираться по телефонному кабелю.

Вершиной старковских ухищрений стал момент, когда он распылился в воздухе на аэрозоль и попытался проникнуть в замок через вентиляцию, но был втянут в часовню во время Черной Мессы, где и осел на стенках органной трубы. Труба после этого стала немилосердно фальшивить, и органных дел мастер, после долгих поисков неисправности, выбросил ее на свалку, заменив новой.

Отчаявшись, Старков добрался до главы «Особо опасные заклинания», где обнаружил Ингибитор Зеркального Прохода, которым не замедлил воспользоваться. Основательно вооружившись и облачившись для тепла в старое дедушкино пальто (дедушка был попечителем богоугодных заведений), Старков встал перед зеркалом в прихожей, произнес кодовое слово и, нарисовав на стекле пентаграмму, прошел сквозь стекло и исчез.

Зеркал в замке оказалось несколько сотен, и к какому из них мог бы подойти граф, оставалось только гадать — с той стороны стекло выглядело абсолютно непрозрачным. Но так просто сдаваться Старков не собирался.

Тактика его была проста. Определив на слух, что к зеркалу кто-то подошел, он высовывался наружу и бил подошедшего дубинкой, всякий раз активируя новое зеркало.

Количество таких зеркал постепенно увеличивалось — «закрывать» зеркальные проходы обратно Старков не умел.

Оглушив с дюжину слуг, служанок, конюха и придворного палача, Старков понял, что конечного результата добьется не скоро и решил выяснить, куда какое зеркало ведет.

Увлекшись, Старков не заметил одного обстоятельства. С обратной стороны все зеркала казались одинакового размера, хотя, на самом деле все они были разные, а вот рост Старкова всякий раз изменялся.

Решив прозондировать обширную гостиную, Старков случайно выпал из маленького каминного зеркальца, которое держал в руке прелестный мраморный амурчик полуметровой высоты, и упал в коробку с шахматами, из которой не смог выбраться, сколько ни пытался. Ростом он был теперь не больше мизинца и никакого вреда графу Цепешу причинить, конечно, уже не мог.

Как раз в это время граф в очередной раз принимал гостей, двое из которых решили сыграть в шахматы. Смертельно перепуганный Старков предпочел притвориться шахматной фигурой, и игроки, посоветовавшись друг с другом, приняли его за коня, сильно недоумевая при этом, почему конь одет в пальто. Старкова «съели» на двадцатом ходу, после того, как он шаховал короля, и отложили в сторонку.

Настоящий конь отыскался на дне опрокинутой коробки. Старков подсунул его вместо себя, надев на него, предварительно, свое пальто, после чего благополучно удрал. Шахматисты ничего не заподозрили.

Потеряв и меч, и дубинку, Старков взобрался на каминную полку по кочерге и попытался допрыгнуть до зеркальца. Гости то и дело проходили мимо, и Старков торопливо прятался в укромных местах. Пару раз он залез в машинку для резки сигар, но после того, как ему чуть не оттяпали голову, притворился статуэткой. Пятилетний сорванец наследник украл Старкова с полки и уволок в ванную, откуда тот смылся через зеркало после двух часов катания на игрушечной яхте, ужасно страдая от морской болезни.

Следующим пунктом вторжения Старков выбрал залу со множеством зеркал, не подозревая, что это комната смеха. Странная их кривизна не смутила его, и он, вывалившись наружу, смертельно напугал смотрителя. Бедный старичок убежал, крича, что на замок напали чудовища, а Старков поспешно убрался через другое зеркало, кстати, не менее кривое.

Проплутав по галерее кривых зеркал, Старков постепенно принял вид совершенно невообразимый. Сперва он стал еще более тонким и худым, потом — толстым и маленьким вроде бочонка, затем сделался кривобоким и распухшим в некоторых местах, а под конец стал напоминать гибрид носорога, ящерицы и ливерной колбасы.

Гордостью графских забав был веселый кривой трельяж, взглянув между зеркал которого, можно было увидеть вереницу собственных отражений, одно забавнее другого, и Старков, естественно, угодил прямехонько туда.

Лавина стронулась. Замок наводнили различные производные Старкова, совершенно выжившие из ума и потерявшие человеческий облик. Вдобавок, открытые зеркала свободно пропускали различных животных, которые на выходе нередко соединялись со Старковскими отражениями — мух, летучих мышей, сов, собак и кошек, не говоря уже о крысах, которым особенно полюбилось это дело.