Дэвид Герролд - День проклятья

Потом постарался отбросить эти мысли, ибо так не-долго сойти с ума.

– Дьюк, – прошептал я. – Прости меня. Я люблю те-бя, Дьюк. Я никогда не говорил, но это правда. Без тебя я нуль. Пожалуйста, Дьюк, не бросай меня.

Я знал, что он не может ответить. Скорее всего, он даже не слышал меня, но не сказать этого я не мог.

Посидев еще немного, я встал и пошел в носовой отсек к Лиз. Она свернулась калачиком в кресле и, опершись подбородком на кулачок, мрачно рассматривала карту погоды на экране. Я молча сел на место второго пилота. Розовая пыль почти полностью засыпала стекло обтекателя. В кабине потемнело.

– Вы связались с Оклендом?

– Да. Они изучают его состояние. Нас вызовут. Я указал на стекло.

– По-прежнему сыплет.

– Это на всю ночь. – Она кивнула на экран. – Облачный фронт еще не прошел. Не знаю, как глубоко нас засыплет.

В. Что говорит хторранин, сжирающий голливудского адвоката?

О. Жесткий и вертлявый.

Неожиданно я спохватился:

– У нас хватит воздуха?

Лиз, поколебавшись, ответила:

– Да. Среди медицинского оборудования есть емкости с кислородом. В случае чего воспользуемся ими. Теоретически можно продержаться в герметически закрытом корабле почти двое суток. Правда, мне не хотелось бы, чтобы до этого дошло.

Она сняла наушники и бросила на приборный щиток. – Черт!

– Что на этот раз?

– Ничего. Просто у меня срываются планы на вечер. Погребение заживо в них не входило.

– О! – вырвалось у меня. Представить полковника Тирелли на свидании я не мог. – Простите.

– За что? Это же не ваша вина.

– М-м, я просто посочувствовал.

– Да? Ну спасибо. Сегодня целый день я мечтала о бифштексе и омарах.

– Омарах?

– Да. Их снова начали разводить на аризонских фермах. Вы бы видели, каких чудовищ там выращивают! – Лиз задумчиво добавила: – В Аризоне легко поддерживать карантин, по крайней мере на юге: слишком мало корма для червей и почти нет почвы для их гнезд. Там мы сможем долго держать рубежи.

– Это пункт из долгосрочной стратегической программы?

– Пока нет, но может им стать.

– Вы работаете в Комитете?

– Да, меня пригласили. Хотя, по-моему, все упирается в приоритеты. – Она пожала плечами. – Что толку от долгосрочных программ, если мы не заботимся о настоящем?

– С другой стороны, – заметил я, – то, что мы делаем сейчас, – работа на будущее, не так ли?

Лиз пристально посмотрела на меня.

– Вы, случайно, не общались с доктором Форманом?

– Что? Нет. Почему вы спросили?

– Показалось, что вы поете с его голоса. Это комплимент, между прочим. Но вы правы. Я должна быть там, где принесу наибольшую пользу. – Она мягко улыбнулась. – А значит, мне, по-видимому, придется войти в состав Комитета.

Просто я боюсь, что тогда у меня останется меньше времени для полетов, а так не хочется расставаться со штурвалом!

– По-моему, в Комитете вам придется летать еще больше. Я имею в виду инспекционные поездки.

– Что ж, неплохая мысль, – одобрила Лиз. – Только не знаю, сумею ли я добиться этого. – Она посмотрела в окно. – Дайте-ка фонарик.

Я передал фонарь. Она направила луч на верхний край стекла обтекателя.

– Так я и думала. Нос засыпало почти полностью. Сейчас пудра повалила еще гуще.

Лизард выбралась из кресла и направилась в хвост вертолета. Я пошел за ней. Она покопалась в ящике под обшивкой, достала другой фонарь и аварийную лампу, которую повесила на крюк под потолком.

– Вот так-то лучше.

Второй фонарик она передала мне.

Потом, миновав Дькжа, она прошла еще дальше и осветила хвост машины^ Я не мог понять, что она ищет. Лиз просунула голову в задний фонарь наблюдателя и посветила наверх.

– Так. Теперь мы похоронены целиком. Надеюсь, эта гадость теплопроводна, иначе здесь будет чертовски жарко.

– Я считал, что «банши» имеют теплоизоляцию.

– Конечно, но куда отводить тепло, если нас засыпало? – Она забралась в самый хвост. – Есть не хотите?

– Хочу.

– Вот и хорошо. Держите НЗ.

По пути я проверил Дьюка – изменений не было – и взял у нее коробки. Мы вернулись и, развернув пилотские кресла назад, сели. Лучше устроиться лежа на спинке кресла, чем рисковать вывалиться из него. Я вытянул ноги. Плитка НЗ была мягкой, пережевывание не отвлекало от размышлений.

Неожиданно Лиз спросила:

– Вас никогда не приглашали на «голубую мессу»? Я покачал головой.