Дэвид Герролд - День проклятья

Я лежал в пыли абсолютно неподвижно: Дьюк был от меня в нескольких сантиметрах, и если я пошевелюсь, то могу потерять его. Надо быть осторожным. Очень осторожным.

Поднявшись на колени, я перегнулся как можно дальше назад и стал шарить в пыли.

– Пожалуйста, Боже, позволь мне найти Дькжа. Мне больше ничего не надо. Только найти его.

В ушах слышался какой-то посторонний звук, но я не обращал на него внимания. Я должен найти Дьюка! Осторожно начал разворачиваться, моля Господа, чтобы не съехать дальше по склону, потом лег плашмя и вытянул руки как можно дальше. Мои пальцы прикоснулись к чему-то, вцепились…

Рука Дьюка. Спасибо Тебе, Господи! Я нащупал его лицо. Розовая пелена накрыла весь мир. Боже упаси еще раз увидеть такое! Только бы Дьюк был жив. Я прижался к его лицу и попытался прислушаться. Кругом стоял адский шум, но из– под маски доносился хрип. Он дышал! Это была райская музыка. Спасибо, Господи! А теперь помоги мне дотащить его до вертушки.

Шум в ушах становился все громче и неприятнее. Настойчивее. Что это за чертовщина? Похоже на сирену.

Я замер и, затаив дыхание, прислушался. Пыль поглощала звук. Казалось, он доносится откуда-то издалека, хотя на самом деле был где-то рядом. И напоминал рыдания.

Да это же сирена! Сквозь розовую мглу доносились серии коротких нарастающих завываний.

Вертушка? Или что-то еще? Но чем бы это ни оказалось, оно находилось слева. Я шел не туда! Впрочем, уже не важно. Спасибо, Господи!

Я обмотал ремень вокруг пояса, поднялся на ноги, повернулся лицом по направлению к источнику звука и шагнул вперед, таща Дьюка за собой. Теперь я слушал только сирену.

Она выла, как сотня демонов. Как маленькая сучка, которую били. Захлебывающиеся пурпурные визги. Только они в этом мире были розовыми. Всеми силами я стремился к ним.

Жидкий азот примораживал пыль. Под ногами хрустели и, потрескивая, рассыпались пушистые комья паутины. Все по-прежнему оставалось розовым. Но я слышал сирену и знал, что теперь мы спасены!

Спасибо Тебе, Боже. Спасибо! Значит, есть еще для меня работа, есть!

В. Как хторране называют пуделя?

О. Закуска.

На вертушку я просто наткнулся. Как нашел люк – не знаю. Просто начал шарить по обшивке и, не переставая, стучал и кричал. Машина зарылась в пудру так глубоко, что пришлось колотить по крыше.

– Лиз! Открывай свою чертову дверь!

Люк неожиданно распахнулся прямо перед носом, и я упал в него, даже не успев ничего понять – просто упал, провалился, потянув за собой Дьюка. Сверху полетела пыль. Кто-то потащил меня вперед. Послышалось:

– О Боже…

– Позаботься о Дьюке! – крикнул я. – Я в порядке. Займись Дьюком!

– Подожди! Я закрою люк! – крикнула в ответ Лиз. – Пыль летит внутрь.

Она закашлялась и исчезла.

Я лежал, прислушиваясь к биению своего сердца, непрерывному завыванию сирены и собственным всхлипам. Не мог пошевелить и пальцем, но обязан был встать. Встав на четвереньки, я услышал, как с шипением закрывается люк. Звук мне не понравился, но я по-прежнему ничего не видел, разве что теперь все вокруг было не розовым, а серым и расплывчатым. Я протер очки.

– Не снимай маску! – Лиз оказалась рядом. – Мак-карти, слышишь? Ты понял? Не снимай маску.

Я сумел кивнуть и выдохнул:

– Воды.

Она вложила мне в руку пластиковую бутылку, я жадно присосался к ней. Жидкость была сладкой. Все вокруг – тоже. Я вдруг снова почувствовал запах пудры, свежеиспеченных булочек, жевательной резинки, зефира, батата, безе и сахарной ваты. Она была повсюду.

– Маккарти! Я не могу закрыть люк, пыль забила пазы.

– Черт! – Я на четвереньках пополз на голос. – Ни черта не вижу. Где фризер?

Лиз сунула мне что-то округлое и холодное.

– Направьте дуло на дверь и отойдите в сторону. Дью-ка тоже уберите!

Я почувствовал на плечах ее руки. Она развернула меня.

– Подождите минутку! – сказала Лиз; по полу проволокли что-то тяжелое. – Все в порядке.

Я выстрелил. Хлопок был слишком громким, а холод слишком сильным. Что-то хрустнуло. Не самый остроумный выход, конечно. Я чувствовал, как вокруг клубится холодный пар. Жидкий азот всегда сильно действует при комнатной температуре.

Лиз прошла мимо меня в нос вертолета. Снова послышалось шипение люка. Его сопровождал треск ломающейся и даже взрывающейся при соприкосновении с теплым металлом пудры.

Люк захлопнулся, секундой позже Лиз выключила сирену. Все вокруг стало черным и тихим.