(Алексрома) Ромаданов - HTML

- Пошли? - Слон после долгого ожидания возбужденно плясал на месте от нетерпения.

- Стой, ты говорил, у этого придурка ружье есть, остановил его Клен, доставая из-за пояса пистолет и снимая его с предохранителя.

- И то верно, - согласился Слон, вынимая из-под штанины финку.

- Теперь пошли, не беги только!

Они неторопясь подошли к палатке, подожгли "дымовухи", бросили их под дверь и радостно переглянулись, как когда-то в школе. Тут же послышалось шипение, а еще через пять секунд кашель и стук ноги по полу.

- Не затушишь, урод, - заржал Слон.

- Выходи подышать! - добавил Клен.

Дверь открылась, и на пороге показался парень. В одной руке у него было ружье наперевес. Он, видно, приготовился к разговору, но тут же получил от Слона в челюсть, выронил ружье и повалился на коробки из-под товара. Слон моментально подлетел к нему, засунул в ноздрю кончик финки и дернул на себя, совсем как Полянский в фильме "Китай-город", который они смотрели днем раньше на видеокассете. Клен с интересом наблюдал за носом удивленного парня, как из него на руку Слона мелко брызнула кровь. Неожиданно он почувствовал, что задыхается от собственной блевоты, без его ведома поднявшейся от живота к горлу. Перед глазами у него потемнело, пошли красные круги, и из одного такого круга почему-то вдруг нарисовалась усатая кошачья морда, перемазанная в блевотине. "Где мой ужин?" мяукнула морда голосом женькиного кота Барсика. В этот момент Клена по-настоящему сблевало.

- Держись, брат, это от дыма! - заорал Слон, сгребая друга за шиворот и выволакивая на улицу.

Но Клен сразу понял, что это не от дыма, а от чего-то еще, более существенного. Ему стало слишком ясно, что он не сможет быть рэкетиром.

5. Откровения укладчика

- А я бы не сблевал, а выстрелил! - неожиданно заявил укладчик, когда проходчик кончил читать. - Хорошо смеется тот, кто стреляет первым - так один умный генерал сказал.

- Дурак ты! - сокрушенно покачал головой доктор.

- А вы умные, да? А как HTML расшифровывается, знаете?

Проходчик с доктором в ужасе закрыли виртуальные уши.

- Хуйперд-Тесто-Мудо-Лиз! - заорал что было мочи укладчик. - Вы думаете, вы великое дело делаете? Римские рабы тоже так думали, когда для граждан империи сортиры прокладывали. У них это канализацией называлось, а у нас своя тут... кана-линк-зация! Вы думаете, вам кто-нибудь за это спасибо скажет?

- Что ты плетешь?! - взмолился прокладчик.

- Да то самое! Вы думаете, вы в Сети основные, все про людей знаете, все видите, а на самом деле вы только у них в компьютере и существуете. Они кнопкой "щелк" - мы работаем, еще раз "щелк" - отдыхаем. На одну клавишу нажмут - доктор вирусы ищет, на другую нажмут - прокладчик про них басни сочиняет! Шестерки вы! Тьфу на вас! И работать я больше задарма не буду!

- Совсем очеловечился! - ужаснулся проходчик.

- Да он просто болен!!! - доктор набросился на укладчика и принялся вычищать из него вирусы.

- Пусти, сучье вымя! - заорал укладчик благим матом. Ты мне кайф ломаешь!

- Ничего себе букет! - удивился доктор. - 100 байт "Щелкунчика", 200 байт "Нирваны", 50 байт "Грога" и 50 "Киева-1942".

- Сам ты "букет-брикет"! - возмутился укладчик. - Это "коктейль" называется.... Коктейль "Смерть мизантропам!" Говорю, уйди, а то как хрястну!

Наконец, доктор закончил чистку и укладчик угомонился.

- Ладно, братва, не серчайте, - покаялся он. - Это у меня такой эксперимент был, я только в пропорциях ошибся, вместо кайфа одна злость вышла...

- Да зачем тебе это надо? - спросил проходчик.

- Как зачем?! У людей вон сколько "тащиловок": и вино, и курево, и наркотики... Говорят, под кайфом истина открывается.

- Ну и как, открылась? - усмехнулся доктор.

- Да лучше б, зараза, и не открывалась! - вздохнул укладчик.

Инцидент был исчерпан, и они снова взялись за работу. Проходчик чувствовал, что их заветная цель уже не за горами, поэтому он торопился закончить свою книгу.

В следующий перерыв он зачитал окончание своей фантастической повести:

К 24-м годам Алексей ощутил в себе полный распад личности. Что бы он ни делал, все приносило ему успех, но не давало ни счастья, ни радости. К этому времени у него был процветающий бизнес, черный "Мерседес" последней модели и стройная женщина с огромными голубыми глазами в пол-лица, длинными вьющимися волосами цвета пробивающегося сквозь грозовую тучу солнца и хорошо развитой грудью. Эту женщину он любил за то, что она безотказно откликалась на кличку "жена", но очень часто его охватывало смутное подозрение в том, что это совсем не то сказочное существо, к встрече с которым он стремился чуть ли не с самого детства. И дело здесь было не в том, плоха она или хороша, что она делает или что не делает, а только в том, что она родилась не той, которую он поклялся любить навеки, хотя и была на нее безумно похожа.