(Алексрома) Ромаданов: Куда дует ветер

Взяв себя в руки, я огляделся: с одной стороны чуть выше за площадью начинались ветряные мельницы из белого камня, которые по сравнению с игрушечными домиками и маленьким фонарем и правда выглядели устрашающими великанами, с другой стороны площадь обрамляла невысокая белая стена с ярко-синей полосой понизу, с третьей был обрыв за низеньким каменным парапетом, а с четвертой открывалась панорама на холмы Ла-Манчи с контурами мельниц на вершинах. И опять я увидел нечто странное: на пронзительно-голубом небе висела рваная темно-серая туча, сквозь дыры которой пробивалось несколько неярких лучей, и все эти лучи по неведомой причине освещали только вершины холмов с мельницами, как будто невидимый экскурсовод указывал на них гигантской лазерной указкой.

И тут мне стало настолько не по себе, что по спине прошел холод, а волосы на голове слегка зашевелились: до меня вдруг дошло, что я и сам стою на вершине одного из таких холмов в луче солнечного света... Я поднял вверх глаза, и в них ударила ослепительная вспышка, словно мне кто-то запрещал смотреть туда... Я еще раз огляделся по сторонам, пытаясь отогнать от себя навязчивых солнечных зайчиков, и только тут осознал, почему этот город мне сразу показался знакомым: просто я здесь родился и прожил всю жизнь до настоящего дня, и проживу весь остаток своей жизни, и никуда я из этого города никогда не уезжал, а все остальные города == Москва, Ленинград, Севастополь, Волгоград, Минск, Таллин, Хельсинки, Бухарест, София, Загреб, Цюрих, Женева, Париж, Рим, Милан, Венеция, Нью-Йорк, Вашингтон, Филадельфия, Квебек, Монреаль, Мадрид и даже Курмайер у подножия Монблана == мне только приснились во время сладкой полуденной сиесты.

Заговор молчания испанских грандов

Я вот почему еще так подробно описал этот город H: во время видеосъемки там произошла путаница с кнопкой "Запись", и когда я думал, что включаю камеру, наводя ее на разные интересные объекты, я ее на самом деле выключал, а когда заканчивал съемку и опять нажимал на кнопку, чтобы отключить камеру, она на самом деле включалась и, болтаясь у меня на плече вниз объективом, добросовестно снимала камни у меня под ногами. Так что весь город Н остался в видеопамяти брусчатой мостовой, колышущейся на экране телевизора в такт моим шагам. Но теперь я, кажется, хоть отчасти восстановил утерянную картину города, добавив к ней, к тому же, свои ощущения, которые в любом случае остались бы за кадром.

А ветряные мельницы получились в видеозаписи очень симпатичными. Всего их там осталось шестнадцать, но если верить туристскому проспекту, то во времена Сервантеса было несколько десятков. Эти мельницы еще знамениты тем, что им больше пятисот лет и они == самые старые из всех сохранившихся в Испании.

Мельницы эти стояли без движения: из деревянного каркаса их лопастей ветер давно уже выдул всю солому == умерли они не в бою с Дон Кихотом, а своей естественной смертью, медленно и мучительно. Но если бы даже какой-то ненавистник благородного идальго и вздумал подложить в лопасти соломы, они бы все равно уже не смогли вращаться, потому что механизм еще в незапамятные времена вышел из строя, оставшись без ухода.

Вид у этих мельниц был вполне парадный: их, судя по всему, недавно подкрасили, и в своих нарядных белых мундирах они уже походили не на кровожадных великанов, а на свадебных генералов. На каждой мельнице над входом в нее красовалась свеженадраенная медная табличка, на которой было написано ее название и год постройки (при входе в этот мельничный заповедник висел щит == на нем говорилось, что каждой мельнице при постройке давалось свое имя).

Когда я снимал таблички на мельницах, я это делал, чтобы запечатлеть год постройки (не помню уже, зачем мне это было нужно), а когда просматривал кассету, стал обращать внимание на названия. И вот что я увидел: первая мельница называлась Севилья, следующая == Гранада, потом == Кордоба, потом == Толедо, потом Мадрид и так далее, а самая дальняя справа на отшибе называлась Барселона.

И тут меня осенило: да ведь это карта Испании! То есть все мельницы-города были расставлены на холме так, будто это были отметки городов Испании на ее карте... Так вот что это было за сражение! В следующий момент я задумался: почему Сервантес не написал в своей книге, как называются эти мельницы? И до меня дошло: если бы он это сделал, то поединок с мельницами навсегда остался бы дешевым и пошлым литературным приемом, а так получается, что, по сути, не какой-то выживший из ума литературный персонаж сражается с ветряными мельницами, а сам автор, Мигель де Сервантес Сааведра, выходит на бой против всей Испании. И вот ведь в чем величие его книги!