Елена Клещенко - Эликсир от бессмертия

— Почему я?

— А почему бы и нет?

Вздох.

— Онтогенез — это процесс развития организма, включающий антенатальную и постнатальную стадию...

— Нет, извините, я вас перебью. Вопрос был — онтогенез кольчецов. Давайте сразу к делу.

Молчание.

— Хорошо, какой у них тип дробления?

«Спираа...» — шепот справа. Викторов суровым взглядом пресек эту детсадовскую глупость. Знаешь, так подними руку.

— Дробление происходит по спиральному типу.

— Отлично. Как мы поведем регулировку?

...В следующие пять минут Нефедов был уличен в незнании элементарных истин и вдобавок в неумении себя вести. Потом Кречинская шмыгала носом, губы и голос у нее дрожали (чем так переживать, почему бы тебе не послушать лекцию или хотя бы не взглянуть на чужой конспект, ходячее ты несчастье?). Спящая Красавица оттопырила пальчик с кольцом. Максимов принес извинения, что не смог подготовиться должным образом, и потупил карие очи, услышав ритуальное сообщение: «Я не должен бы допускать вас до занятия, ведь это уже не в первый раз, будете отвечать на зачете». Ващенко отбарабанил цитату из лекции и поинтересовался, что произойдет, если повысить концентрацию глюкозы до физиологического максимума.

Наконец общими усилиями проговорили вслух все теоретические сведения, необходимые для выполнения задачи, и лаборантка Катя раздала пробирки с яйцеклетками. Теперь Владимир Данилович мог заняться делами. Студенты должны были, пользуясь справочной литературой и лекционным материалом, настроить стандартную программу для беспозвоночных под дождевого червя и запустить онтогенез — индивидуальное развитие организма. Стало быть, то, каким получится организм, полностью зависело от подготовленности и уровня интеллекта его создателя.

Теоретически преподаватель должен был наблюдать за ходом работы, но в данном печальном случае наблюдение свелось бы к непрерывным подсказкам, которые все равно бы не изменили результата. Поэтому он ободряюще улыбнулся, сказал: «Вперед!» и прошел в лаборантскую, чтобы с тамошнего компьютера заглянуть в Интернет. Ничьих интересов это не ущемляло: студентам и лаборанткам было сейчас не до новостей, разобраться бы с прописными истинами.

Владимир Данилович набрал знакомый адрес и погрузился в скандальную статью Шуа, который уже месяц болтал где только мог о якобы возможной регулируемой проработке условных рефлексов. Пожалуй, пришло время поймать его за язык и выставить на посмешище...

Время пролетело незаметно. Первым появился, натурально, Ващенко: в одной руке лоток с этикеткой: «Червь дождевой Lumbricus terrestris , 12.02.41, оператор Г.Ващенко», в другой распечатка программы и протокола эксперимента. Червяк был толстый, ярко-розовый и радостно вихлялся. Ващенко поглядел через плечо профессора, как тот ставит плюс против его фамилии, поклонился и исчез. Остальные не спешили. Разговор в чате вышел нудным: Шуа, как многие безумцы, отличался упрямством и редким терпением, цеплялся к каждому слову, а когда его припирали к стенке, переходил с английского на бельгийский французский и отпускал малопонятные шутки; дискуссия ветвилась на темы и поворачивала к началу, как вдруг оказалось, что на часиках в углу тач-скрина натикало 18:16, и профессор Викторов вежливо распрощался. У студентов вышли последние сроки, следовало их поторопить.

— Как успехи?

Успехи были странные. Лаборантки стояли возле Кречинской, которая боязливо тыкала в дохлого червя препаровальной иглой и рыдающим голосом объясняла, что у нее получились такие крупные ганглии, потому что она совершенно нечаянно перепутала на пятой стадии цАМФ и цГМФ. Максимов вывел на тач-скрине буквенную клавиатуру и вдохновенно барабанил по ней всеми пальцами, не обращая внимания на красное слово «end» в окне программы; значения в строке параметров ясно показывали, что юный графоман лишил свое изделие гонад и выделительных протоков. А все остальные покинули свои камеры и сгрудились у стола Нефедова, галдя и гогоча. Что еще за балаган?

— В чем дело, что за балаган? — спросил Викторов. Никто не ответил, но все замолчали. Девица с цветочком глупо улыбалась. Ассирийка Фролова, наоборот, улыбнулась хитро и почему-то попятилась, обходя стол.

— Ну?

Все посмотрели на Нефедова. (Я так и знал.)

— Владимир Данилович, я тут немного, э-э... отклонился от темы. Посмотрите, пожалуйста.

Только не удивиться, сказал себе Владимир Данилович, не выразить вообще никаких интересных для них чувств. И заглянул в лоток для готовых изделий.