Николай Романецкий: Зуп на краю дороги

А еще через мгновение не стало и Марии.

7. Рэдрик Шухардин, 23 года, холост, без определенных занятий

Топаю это я себе по Седьмой улице. Солнышко светит, птички на деревьях заливаются. Одно слово - красота вокруг.

На душе тоже красота. А почему бы и нет?.. Дело сбацано, тачку я от границы пригнал без проблем, в гараж воткнул, гараж на замок, и гуляй, рейсовик. Сначала, правда, Битюгу по телефончику стукнул.

- Катер, - говорю, - на пристани. Движок наладил.

Что на нашем с ним языке означает - забирай, мол, товар.

- Рыбаки, - спрашивает, - мешали?

- Забрасывали удочки, - отвечаю. - да не в рыбное место. Один болт выловили, и тот ржавый.

Что в натуре означает: шмонали на въезде в город да пролетели мимо. Шмонай хоть сто лет - обезьянки-то в фальшивом бензобаке. Это ж наводку точную заиметь надо, чтобы найти. Наводчик-то, правда, у них, у жаб, был. Да весь вышел, когда Мослатого Изю накрыли. С Мослатым Битюг полмиллиона монет потерял. Так что не пожалел на проверочку ни времени ни средств. Ну и нашел, ебстестенно, кто ссучился. Мослатому клевого адвоката наняли. А сучю - копыта в тазик с цементным раствором. Закрыли ему сопло, впихали ночью в тачку, для таких дел приспособленную, и ваших нет. Торчит теперь на дне под мостом, окушков тамошних кадрит да дурки им мастерит.

- Ладно, - говорит Битюг. - Через час подгреби на угол Седьмой и Центрального.

Подгреби так подгреби, мое дело жениховское. Тем более что там мне зелененькие чистоганят. За очень-очень успешно выполненный рейс, значит.

В натуре, работа мне досталась непыльная. Смотайся раз в неделю до дырявой нитки, тачку в местном кемпинге поставь и дыши кислородом, пока тамошние ребята товар в бензобак заныкают. Третий год уже так катаюсь... Кстати, для несекущих. "Дырявая нитка" это на рыбьем языке, а по-жабьему "окно на границе" называется. Вот я от этого окна обезьянок до Хармонта и таскаю. Шухерно, ясное дело, но на то я и Шухардин. Да и не шухернее, чем у городских гонцов. Тех-то в любой момент на затаривании могут повязать, с поличным, а меня только по наводке. И все равно срок поменьше, потому как не знаю я, зачем тачку сюда-сюда гоняю. То есть для жаб - не знаю...

В общем, заскочил я домой, фигуру под душем пополировал, переоделся, нацепил батон на шею и вперед. Топаю себе по Седьмой, сигаретку сосу. И тут сзади мне - гарк:

- Эй, Рыжий! Стой!

Ну, я - что?.. Причин менжеваться нет. Попросил меня хороший человек об услуге - в лепешку разобьюсь, а сделаю. Торможу, оборачиваюсь.

Сержант Валаев из городского отдела по борьбе с наркотиками. Стоит себе, чувырло братское, кисляк кисляком, фарами меня насквозняк простреливает.

- Куда, - говорит, - летишь, Рыжий?

- Да так, - отвечаю, - шпацирен геен вдоль Бродвеен. Ферштеен или не ферштеен?

И тут этот дрын двухметровый смерил меня с ног до головы да и заявляет:

- А что если я тебя, умник, сейчас карманы вывернуть попрошу?

В откровенку, значит, играет, фараонище!.. Ну, смерил я его тоже.

- А разрешение у вас, - говорю, - сержант, имеется? К королевскому прокурору, - говорю, - сержант, вы обращались.

- У меня, - говорит, - свой прокурор. - И кулачище мне под нос, гирю пудовую. - Так что не пыли! Отойдем-ка в подворотню.

Ну, тут я уши навострил. Вижу, всерьез, жаба, на меня нацеливается. М-да, лажовое дело выходит... Можно, конечно, и дальше катить масть, крутого из себя строить, но, чувствую, врежет он мне по бейцалам, да потом - якобы, за сопротивление - еще и баранки на руки нацепит. А мне светиться в участке ни к чему... В общем, как при такой ситуевине рогом не шевели, а придется назад отруливать.

Налепил я на портрет смирение и говорю:

- Да за что же это, сержант? Хотя ради Бога... Мне лично от родной полиции скрывать нечего - весь перед вами. Как на духу! - И изображаю полную и чистосердечную готовность вывернуть свои багажники.

Расчухал он, вижу, что ничего у меня нет. Для понта ручищами мне по бокам провел и говорит:

- Ладно, вали отсюда... Впрочем, постой!

Мне что - постой так постой.

- Ходят, - говорит, - по городу слухи, будто ты, Рыжий, с бандитами связался.

Тут я натурально изумился:

- Да как можно, сержант! Что это какая-то сука вам на меня такое настучала. Да что я, по уши деревянный, с бандитами связываться?

- А на какие доходы живешь? - спрашивает. - Вон на тебе костюмчик какой! И галстучек...

Ну, я к его уху наладился да и говорю шепотком:

- Так ведь парень я видный, сержант. Коровы сорокалетние сами на шею вешаются. Для того и костюмчик, и галстучек. Доход хоть и не велик, а жить можно.