Ярослав Веров - Хроники Вторжения

– Она беременна? – бесцветным голосом спросил он.

Татьяна кивнула. А сын не удержался, брякнул:

– Во здорово!

– О-очень хорошо. Просто замечательно...

Он поднялся и снова направился в зал, к бару. Употребил еще одну бутылку водки. Захватил третью и ушел с нею в кабинет. Стал было распечатывать, но тут пришла Рита.

– Что здесь у вас происходит? – весело спросила она с порога.

Мать кивнула на дверь кабинета.

– Пьет водку.

– В честь чего? – удивилась Рита.

– В твою честь. Узнал про нашего Романа.

– А про маленького? Тоже знает?

– Я ему сказала. Думала, это его смягчит...

– Ничего, мама, уладим.

Рита вошла в кабинет. Отец смотрел на нее взглядом убитого волка. Не скажешь, что глаза выражали хоть что-нибудь; выражение лица было угрюмым и тоже неживым.

Она закрыла за собой дверь и остановилась. Она молчала, ждала. Но ничего не происходило. Отец стоял и раскачивался, держась за столешницу. Было в этом что-то жутковатое.

– Ну что ты, папа? – мягко спросила она.

– Смотрю, – наконец разлепил он губы.

– Что видишь, папа?

– Смотрю... Дочь ты мне или не дочь?.. – произнес он с какой-то дегенеративной интонацией.

– Я – дочь, – по-прежнему мягко ответила она.

Он снялся с места, тяжелой, медленной походкой приблизился, взял ее за плечи и спросил:

– Зачем ты сделала это?

– Больно, отпусти.

– Извини, – механически ответил он и опустил руки. Во взгляде что-то мелькнуло было, и глаза снова стали неживые.

– Я люблю его, понимаешь, папа? – совсем тихо сказала она.

– Повтори.

– Люблю.

Эдуард зарычал, помотал головой.

– Папа, но что поделаешь, если моя половинка – с Марса! Ведь не только люди созданы друг для друга!

Взгляд Эдуарда вмиг стал осмысленным.

– Ты все знаешь. А ребенок?

– Ты против ребенка?

– Что это будет?

– Какая разница? Это будет мой ребенок.

– Ты же моя дочь...

Он отвернулся. Она увидела, как блеснула слеза. Ей вдруг захотелось прижаться к нему, как в детстве, когда щека к щеке – и все вмиг становится спокойным и уютным. Но тогда он успокаивал ее, а сейчас простит ли ей жалость?..

Викула совсем не испугался пьяного Эдуарда. Того, прежнего Викулу, наверняка бы поверг в шок этот страшный взгляд, и стоял бы Викула пень пнем, не зная что предпринять. Нынешний же уверенно потянул Эдуарда за рукав.

– Давай на кухню. Сейчас лечить буду. Ириша, – бросил он выскочившей в перепуге жене, – у нас нашатырь в ампулах есть? Не бойся, гостя я беру на себя.

Пока Ирина рылась в аптечке, Викула доставил Эдика на кухню, где усадил на табурет. Эдуарда здорово качнуло назад – пришлось пересадить на гостевой стул со спинкой.

– Об... оборотни! – сказал Эдуард.

Вошла Ира, положила на стол пачку нашатыря.

– Иди в, спальню, поспи. Мы тут поговорим, – сказал ей Викула.

Не мешкая, отломил носик ампулы, вытряхнул содержимое в стакан и, добавив водички, поднес к носу Эдуарда.

– Это надо выпить.

– Травишь... гад... – Эдуард взял стакан и залпом выпил. – А-а!

Он скривился от обжигающей свежести нашатыря. Потом сидел, бессмысленно водя взглядом по кухонному интерьеру. Затем с усилием потер щеки и сказал:

– Вроде ничего.

– Ну что, отпустило?

— Вроде бы. Эх, Викула, Викула... – сокрушенно, по-мужицки, покачал головой Эдуард. – Ссучился...

– Ага, отпускает. Теперь крепкого зеленого чая, чистой заварки. – Викула налил заварки. – Пей.

– Что же это получается, а? Викула? – Эдуард брезгливо глянул на чашку с чаем. – Что за бардак такой? Был у меня друг – стал марсианский оборотень, была дочь...

– Ну-ну-ну, Эдик...

– Ты знал про нее. Давно?

– Я только на Марсе об этом узнал.

– На Марсе... – Эдуард трезвел на глазах. – Ну что там, на Марсе?

– Ты знаешь, я сперва думал, что хорошо... Замечательно там. Мне и сейчас так кажется. А все-таки...

– Что все-таки? – настойчиво переспросил Эдуард.

– Людей жалко все-таки. Здесь, на Земле.

Эдуард пошарил по карманам и спросил отходчиво:

– У тебя сигарет нету?

– Ира покуривает. Только у нее дамские.

– Давай, что есть...

Викула принес пачку.

– Гадость, – вынес вердикт сигаретам Эдуард, – с ментолом. Ладно, пойдет. А водка есть?

– Водки не дам, – отрезал Викула. – Герой.

– Я ее обидел. Впервые дочь обидел. Не знаю, где ночью шлялся. На скамейке заснул, что ли? Черт, не помню. – Он вдруг полез в карман брюк и выгреб пачку магнитных карточек для метро. – Кажется, я там подрался. Надо московские новости посмотреть. Я ведь убить мог...