Ярослав Веров - Хроники Вторжения

Когда Викула выбежал из подъезда, Эдик разговаривал с двумя рослыми мужиками. Одного Викула узнал – улыбчивого Серегу, с которым когда-то штурмовали Банную.

Эдуард обернулся, шагнул навстречу.

– Эдик, подожди! Извини меня, я и сам себя не понимаю...

– Ладно, чего там.

– Хочешь, я тебе ихний антиграв приволоку? Сядем в него и все эти гребаные спутники поснимаем, а?

– Ты это серьезно?

– Но и ты сволочь что надо – зачем при Ирине допрос устроил? Ты ее сломать хотел или меня? Я и так понапридумывал хреноты всякой.

– Да понимаешь, старик, пересрал я. Вообразилась жуетень всякая. Полковник Радченко – в кусты. Руководству марсианские дела на фиг не нужны. А феномен, как говорится, налицо.

– Тебе на лицо, а у меня на лице.

– Что ты там о Рите говорил? Она тоже в «Цитадель» ходит, я только на днях узнал. В последнее время она какая-то не такая.

Викула замялся. Оглянулся на подъезд – там стоял Роман. Стоял он в темноте и не выходил. Он был виден отсюда только Викуле, приобретшем новые свойства зрения. Викула обменялся взглядом с Романом, словно обменялся мыслями.

– Ты ее сам спроси. Так будет лучше, – наконец ответил он.

– Да? Тогда ладно. Надо думать, на этом разговор у нас не окончен?

– Кто знает? Если тебе антиграв так нужен, я постараюсь помочь. Я же говорил – им на наши дела начихать.

– Принято.

– Ну ладно, Эдик, привет Сергею. Я пошел.

В подъезде Роман молча вручил ему пальто и шапку.

– Я наверное что-то не то сказал? – спросил Викула.

– Да нет, все правильно...

Ночью, перед отходом ко сну, Викула решил как-то все объяснить.

– Понимаешь, Ириша, какие дела. Ты и сама видишь, какие странные дела. Эдуард знал о моем предполагаемом вояже. Он ведь не только писатель. Он майор ГРУ. Зачем-то решил, что английская разведка попытается меня завербовать. Поэтому населил наш дом жучками. Роману с подобными вещами тоже приходилось сталкиваться, за вашей «Цитаделью» в свое время органы следили. В общем, у него такой аппарат есть, портативный. Улавливает сигналы от жучков...

– Роман, он замечательный человек, – внезапно сказала Ирина.

– Я тоже так считаю. И чемодан мой в аэропорту поэтому задержали. Может, второе дно искали?

– Боже мой, какая глупость. Какой же из тебя шпион? Ты морж, толстый, усатый морж.

– Неужели я настолько безобразен?

– Наоборот, – успокоила она.

– И опять Роман улаживал. Сказал мне, чтобы я сразу ехал домой, а сам остался разбираться. Эдуард же решил меня проверить, устроить психическую атаку.

– Твой Эдуард – настоящая свинья. Неужели у Ритки такой отец?

– Да нет, он на самом деле классный мужик. Только мания у него, подвинут на американской угрозе. Ну что, теперь успокоилась?

– Да уж. Успокоил, называется. Они тебя больше трогать не будут?

– Я поговорил с Эдиком. Он сказал, что все в порядке. В общем, инцидент исчерпан, и мы можем спать.

Спать не хотелось, видимо, кристаллят не нуждался во сне. Лежать просто так или слоняться по квартире и думать, что ты больше похож на робота, чем на нормального русского человека? Неужели этот новый организм так дубово устроен?

Он подумал, что надо бы как-то умудриться заснуть, хоть на пару часиков, – и в тот же миг уснул, если это состояние можно было назвать сном.

Проснулся он ровно через два часа. И решил поспать еще до утра. Опять мгновенно вырубился и проснулся уже с рассветом.

«Чем я стану здесь заниматься? Ради чего жить? Сегодня будет звонить Сеня. Примется изображать крайнюю степень удивления: как же так, старик, в тайне от друга обзавелся связями в «Бодриусе», добился загранкомандировки, издания книг, скромнее надо быть, старик, скромнее, и люди к тебе потянутся... А мне ни «Бодриуса», ничего на свете ненадобно. На Марсе было хорошо, но как-то у них не по-настоящему. Слишком уж мило. Так не бывает. Нашли себе беглецы приют. Это ж надо, чтобы остаться человеком, не испакостить себя ложью, гнилыми компромиссами, практически неудовлетворимыми вожделениями, распылением жизни на карьерку и сопливые пьяные разговоры о своих эпохальных проблемах – надо стать марсианцем. Что же получается? Очистился я от этого? Или куда-то поглубже закопал? Если откопать – вполне можно с человечеством поладить. Но лучше не откапывать. Просто сочинить себе цель – на день, на месяц, на год – и жить. Почему мне перестали быть интересны люди? Без этого интереса никаких целей не насочиняешь и книг не напишешь. Может, я такой и есть, и всегда был таким, каким стал? И сейчас чудно так общаюсь с собой настоящим – пустым, никчемным, бесполезным?»