Черный глаз изрыгает пламя. Рушится небо. Сквозь последнюю боль, гасящую сознание, - последняя мысль, последнее удивление: "Почему не слышно выстрела?.."
"...Найти Антона Соколова! Сообщить: Виктор Рожок - предатель! Скорее! Погибнут хлопцы!" - Я, тяжело подымаясь, помогая себе руками, мотаю головой, стряхиваю остатки сна. Мне это почти удается. Почти - потому что мысль "Найти Антона Соколова, сообщить о предателе" - остается в сознании как глубокая заноза. Она звучит сквозь все мои размышления. На всякий случай ищу в углу записку - ее нет...
Ветки хлещут меня по лицу, окончательно возвращают к действительности. Куда бегу? Давно нет войны, партизан. Может быть, и командира разведки Соколова, и предателя Рожка давно нет в живых, и мой сон... Но сон ли это? Только ли сон?
"Мистика! - говорит во мне Скептик. - В детстве начитался чего-то щекочущего нервы, наслушался россказней бабки Матрены о всяких чудесах, потом увлекся модными теорийками о взаимопроникающих потоках времени - вот оно все в голове перемешалось да и сказалось в лесной глуши. Стыдитесь, "молодой человек, а еще физик", как сказал бы знакомый вам аспирант!"
"Двойное повторение сна с подробностями - не пустячок", - возражает Упрямец.
"Ах, оставьте, не смешите! Перегрели голову на солнце, в мозгу образовались застойные очаги. Обратитесь к специалисту, называемому психиатром, - он истолкует ваш сон. А если сами не сумеете вовремя остановиться, он поместит вас куда следует".
"И все же надо проверить, - твердит Упрямец. - Сейчас единственный и простейший способ проверки - выяснить, существовали ли на самом деле Соколов и Виктор Рожок. Местность ты знаешь. Волчья балка совсем близко. Поселок там один. Вспомни, что рассказывали о партизанском отряде, действовавшем там во время войны. Кажется, и некоторые имена называли... Значит, как это ни удивительно и несмотря ни на что, ты бежишь в правильном направлении. Продолжай!"
"Ладно, так и быть!" - согласился с этим доводом Скептик, уже загадав наперед, уже хорошо зная, что ни о Соколове, ни о Рожке никто из бывших партизан в поселке не вспомнит...
II
- Соколов? Да, был такой у партизан. Командир разведчиков. О нем в областном краеведческом музее есть материалы. Но он умер пять лет назад. А вас кто направил ко мне?
Светло-карие, будто рыжие, глаза глядят на меня исподлобья.
- Библиотекарь Анна Павловна. Она сказала, что вы были в партизанах.
- Она так сказала? - переспрашивает он и поводит седой маленькой головой слева направо и снизу вверх, по-прежнему глядя на меня исподлобья. На морщинистой шее мелькает рубец. Что-то знакомое чудится мне в том, как он поводит шеей. Может быть, я его видел во сне?
- Так вы были в партизанском отряде? - Допустим, был, - нехотя говорит седой. - Что нужно вам? Он устало нагибает голову и смотрит куда-то вниз, на носки своих туфель.
- Мне необходимо уточнить один факт. В отряде был такой... Виктор Рожок...
Он весь напрягается, пальцы непроизвольно расстегивают и застегивают пуговицу на спецовке. Затем кладет тряпку на капот машины и оглядывается двор пуст, мы с ним - одни. Теперь мне лучше видны его светло-карие, с желтоватыми белками рыжие глаза. Странное выражение мелькает в них. А возможно, оно мне чудится. Я продолжаю:
- Так вот, у меня имеются сведения, что Рожок - предатель.
На несколько минут тишина становится взрывчатой, как порох.
- Это правда, - отвечает он с глухим придыханием. Его правое веко подергивается, как у курицы, мутные капли пота выступают на широком вогнутом лбу.
- О нем знают? Что с ним сделали?
Его взгляд на миг касается моего лица и испуганно, будто ожегшись, отскакивает. Я уже знаю, кто передо мной, прежде чем он успевает это сказать:
- Я тот самый... Виктор Остапович Рожок. Ну и что? - Вы живы? - Как видите. Веко подергивается все сильней, губы дрожат и извиваются, как два дождевых червя.
- Вы... молодой человек... Не знаю, кто вы такой, и знать не хочу. Что вам известно о войне, о партизанах, о том, как гестаповцы умели допрашивать? Мне тогда было меньше, чем вам, - всего девятнадцать лет. Я свое получил и от них, и от наших. Отсидел пятнадцать лет. Пятнадцать лет в лагерях строгого режима. Имеете представление? Работал как проклятый. Еще и сейчас продолжается инерция. Пробовал искупить вину. Вербовался в самые трудные, в самые глухие места. Себя не жалел. А потом являетесь вы. Удивляетесь: "Вы живы?" Да я, может, был бы рад сто раз умереть. А земля пока носит. Носит...
- Из-за вас погибли люди.
Читать дальше