Айзек Азимов - Камешек в небе. Звезды как пыль

Нащупывая замок шкафа, он подумал, а не закрыли ли и его. Но дверца открылась. Байрон кивнул. Конечно, у них не было причины наглухо закрывать шкаф. Да и времени на это не было.

И в тот момент, когда он поворачивался с фонариком в руке, вся его стройная теория рухнула. Он застыл, затаил дыхание, прислушиваясь.

Впервые с момента пробуждения он услышал негромкое бормотание спальни, услышал щелканье, и ему стало все ясно. Сомнений не оставалось — это звучала «земная смерть», изобретенная еще тысячу лет назад. Точнее, это было щелканье счетчика радиации, регистрировавшего пролет заряженных частиц или жестких гамма-лучей. Негромкое щелканье слилось в бормотание. Это был звук счетчика, считавшего только одно — смерть!

Байрон попятился на цыпочках. С расстояния в шесть футов он осветил внутренности шкафа. Счетчик находился здесь в дальнем углу, но его внешний вид ни о чем не говорил.

Он лежал здесь с первого курса. Большинство первокурсников из Внешних Миров покупают такие счетчики в первую неделю пребывания на Земле. Они остро ощущают радиоактивность и испытывают необходимость в защите.

Обычно на втором курсе счетчики продают, но Байрон со своим не расстался.

Теперь он был рад этому.

Он повернулся к столу, куда клал на ночь часы. Они лежали на месте. Слегка дрожащей рукой он поднес их к фонарику. Контрольная полоска, вплетенная в гибкий пластик, обычно была белой. Она и оставалась такой теперь, когда Байрон рассматривал ее под разными углами.

Полоска — другое приобретение первокурсников. Жесткая радиация делала ее синей, а синий цвет на Земле означал смерть. Легко можно оказаться в радиоактивной местности, если ты будешь неосторожен или беззаботен. Правительство огородило наиболее опасные участки, и, конечно, никто не приближался к обширным участкам смерти, которые начинались в нескольких милях за городом, но все же полоска давала дополнительную уверенность. Если она станет чуть голубоватой, нужно ложиться в больницу и лечиться. Спорить с этим невозможно. Полоска сделана из вещества, столь же чувствительного к радиации, как человек, и с помощью соответствующих фотоэлектрических инструментов можно было по цвету определить полученную дозу и степень опасности.

Ярко-синий цвет означал конец. От таких доз не было лечения. Больница могла только подготовить к кремации.

Но полоска Байрона оставалась белой, и сумятица в его голове чуть улеглась.

Во всяком случае, доза радиации невелика; так, может, все же это шутка? Поразмыслив, Байрон отказался от этого предположения. Никто не станет так шутить. По крайней мере на Земле, где незаконное хранение радиоактивных материалов считалось тягчайшим преступлением. И без важных причин никто не решится на подобные «шутки».

Такой причиной, например, может быть желание убить. Но почему? Зачем его убивать? За свои 23 года он не приобрел ни одного серьезного врага.

Байрон сжал ладонями свою подстриженную голову.

Ужасно, но сомнения не оставалось: кому-то нужна его смерть.

Он осторожно приблизился к шкафу.

Где-то здесь должен быть источник радиоактивности, которого не было 4 часа назад. И он почти сразу увидел этот источник.

Это был маленький ящичек — не более шести дюймов в длину, ширину и высоту. Байрон узнал его, хотя раньше знал о нем только по описаниям. Это была радиоактивная бомба. Байрон взял счетчик и отнес его подальше от шкафа. Щелчки прекратились. Но когда Байрон повернул слюдяное окошко счетчика в сторону шкафа, щелканье возобновилось. У Байрона задрожала нижняя губа: да, это была бомба.

Но нынешняя ее радиация, видимо, не смертельна. Это всего лишь запал. Где-то внутри находится маленький реактор. Коротко живущие искусственные изотопы медленно разогревают его, снабжая соответствующими частицами. Когда будет достигнут критический уровень, начнется реакция. Обычно не взрыв, а вспышка излучения, которая превратит ящичек в металлический слиток.

Но излучение убьет все живое в радиусе от шести футов до шести миль, в зависимости от размеров бомбы.

Невозможно сказать, когда будет достигнут критический уровень. Возможно, через много часов, а может, уже в следующее мгновенье. Байрон беспомощно стоял, сжимая в руке фонарик. Полчаса назад, когда его разбудил визиофон, все было мирно. Теперь он знал, что должен умереть.

Байрон не хотел умирать, но он был в ловушке, а выхода не было видно.

Его комната находилась в конце коридора, по соседству была лишь одна комната, обращенная к его комнате ванной, там его вряд ли услышат. Можно было попробовать достучаться до нижних соседей.