Айзек Азимов - Камешек в небе. Звезды как пыль

Байрон сказал:

— Видимо, вы правы, Ризетт. Но будет так.

— Ладно. Но я вас предупредил. На вашу ответственность. Что еще?

— Разные мелочи. Запас моющих средств и еще косметика, духи — то, что нужно женщинам. Это все позже. Начните подготовку трейлера.

Теперь молча вышел Джилберт. Байрон посмотрел ему вслед. Челюсти его сжались.

— Хинриады! Ведь они Хинриады! Джилберт и она — тоже.

Он продолжал:

— Конечно, понадобится одежда для мистера Хинриада и для меня. Но это не так уж важно.

— Верно. Вы не возражаете, если я воспользуюсь вашим радио? Мне лучше остаться у вас на корабле, пока все не будет закончено.

Байрон подождал, пока были отданы первые приказы. Потом Ризетт повернулся и сказал:

— Никак не могу привыкнуть к тому, что вы ходите, говорите. Вы так на него похожи. Ранчер часто говорил о вас. Вы ведь учились на Земле?

— Да. Неделю назад я получил бы диплом, если бы не это происшествие.

Ризетт неуверенно взглянул на него.

— Вы говорите о посылке вас на Родию? Не сердитесь на нас. Мне это не нравилось. Строго между нами, и нашим парням это совсем не понравилось. Автарх, конечно, не посоветовался с нами. Откровенно говоря, это был риск с его стороны. Некоторые из нас — я не упоминаю имена — даже решили задержать лайнер, на котором вы были, и освободить вас. Естественно, это было бы риском. Но мы сделали бы это, если бы не Автарх.

— Я рад, что вы доверяете мне.

— Автарх все держит здесь.

Палец Ризетта коснулся лба.

— Никто точно не знает, почему он принимает те или иные решения. Но его решения кажутся правильными. Во всяком случае, пока ему удавалось перехитрить тиранитов. А другим не удавалось.

— Как моему отцу, например.

— Я не имел в виду его, но в известном смысле вы правы. Ранчер особый человек. Он мыслил прямо и никогда не позволял кривых ходов, всех считал хорошими. За это мы полюбили его. Он был одинаков со всеми. Хотя я и полковник, но вышел из народа. Мой отец был рабочим. Но для Ранчера это не имело значения. И то, что я полковник, тоже. Встречая ученика инженера, он останавливался и перебрасывался с ним словами, и весь день ученик чувствовал себя главным инженером.

Таким он был. Он не был мягок, мог быть и строгим, но лишь в той мере, в какой это было нужно. Вы получали то, что заслужили. Но он не допускал капризов. Таков был Ранчер. Автарх совсем другой. Разум у него острый. Но и только… Приблизиться к нему невозможно. Например, у него совсем нет чувства юмора. Я не мог бы говорить с ним так, как говорю теперь с вами. Сейчас я просто говорю, отдыхаю, улавливаю свободные ассоциации. С ним же нужно говорить точно, не тратя лишних слов. И использовать формальные выражения, иначе получишь выговор. Да, Автарх есть Автарх, этим все сказано.

— Я готов согласиться с вами в том, что касается ума Автарха, — сказал Байрон. — А знаете ли вы, что он догадался о моем присутствии на борту заранее?

— Догадался? Мы этого не знали. Именно это я имел в виду. Он собирался на борт тиранитского крейсера. Для нас это казалось самоубийством. Но мы считали, что он знает, что делает, и он действительно знал. Он мог бы сказать нам, что вы, вероятно, на борту, мог бы сообщить нам эту замечательную новость о том, что сын Ранчера спасся. Но не сделал. Это очень похоже на него.

Артемизия тем временем сидела на нижней койке в каюте. Ей приходилось сгибаться, чтобы рама верхней полки не упиралась в спину, но для нее сейчас это не имело значения. Почти автоматически она провела ладонью по платью. Она чувствовала себя грязной и очень уставшей. Устала вытирать лицо и руки влажными носовыми платками, устала целую неделю носить одно и то же платье, устала от волос, казавшихся липкими и влажными.

Кто-то шел к ней. Она резко вскочила на ноги, готовая отвернуться. Она не хочет его видеть.

Но это был Джилберт. Она снова села.

— Здравствуйте, дядя Джил.

Джилберт сел напротив нее. На мгновение лицо его казалось беспокойным, затем оно снова сморщилось в улыбке.

— Я тоже считаю, что неделя на этом корабле не очень забавна. Надеюсь, что ты подбодришь меня.

— Дядя Джил, перестань применять ко мне свою психологию. Если ты думаешь, что можешь обмануть меня, пробудить чувство ответственности за тебя, то ты ошибаешься. Я готова тебя ударить.

— Если от этого тебе будет легче…

— Я еще раз предупреждаю тебя.

— Ясно. Ты поссорилась с Байроном. Почему?

— Не вижу необходимости обсуждать это с кем-либо. Оставь меня…