Джек Скиллингстед: «Если», 2008 № 10

Итак — чего мы боимся?

Что кто-то присвоит наш разум и наше тело. На этом построено множество сюжетов — от одержимости бесами до вторжения похитителей тел. Сюда же входят канонические фильмы о Чужом, вызревающем внутри, об инопланетных «подсаженных» детях, а также истории из серии «они нас зомбируют». Страх этот очень древний и глубинный; недаром одним из признаков психического заболевания являются голоса «за стеной», говорящие нехорошие вещи, подталкивающие к нехорошим поступкам. Подоплека этого страха — как я уже говорила выше — сложность и противоречивость человеческого сознания, отчуждение загнанных в подкорку «темных мотивов» и осознание их как «чужих», «навязанных извне». Здоровый человек темные или асоциальные импульсы вытесняет, а больной отчуждает их и формализует.

Сюда же примыкает дисморфофобия — страх изменения своего тела (кстати, ощущения изменения своего тела, пропорций его, соотношения частей — один из признаков начинающейся шизофрении). Рассказы о перерождении землян под влиянием вредных инопланетян частично эксплуатируют этот страх.

Еще мы боимся «подделок» под человека, двойников. Страх этот тоже древний и иррациональный, основанный, вероятно, на том, что появление двойника нарушает представление о собственной идентичности, единичности, то есть одно из основополагающих понятий, на котором строится психика современного человека. Недаром почти во всех культурах близнецы либо обожествлялись, либо приносились в жертву — во всяком случае, равнодушного отношения в древних культурах к ним не было.

Другой страх — и очень человеческий — в том, что вами пользуются для каких-то иных, вам непонятных целей, ловко подменяя ваши цели своими. К сожалению, такая ситуация распространена не только в фантастике, но и в жизни; каждому из нас известны случаи, когда беззащитный человек становится добычей ловких манипуляторов. Противостоять таким манипуляторам, очень часто давящим на ключевые точки сознания и подсознания, на примитивные инстинкты (жадность, секс, чувство общности, толпы), очень трудно, а порою и вовсе невозможно, фантасты просто «заостряют» такие модели, доводят их до почти абсурдной чистоты и завершенности.

Объединение отдельных людей в сверхорганизм — излюбленная тема фантастов и тоже известная страшилка из того же разряда: потерять себя, стать частью целого. Страшилка эта, однако, не так однозначна. Во-первых, все мы результат такого процесса — объединения когда-то независимых одноклеточных в некий, с точки зрения этих самых одноклеточных (умей они рассуждать), сверхорганизм. Во-вторых, каждый человек как существо социальное, потомок социальных приматов чувствует себя органично, только являясь частью такого (правда, более рыхлого). сверхорганизма — стаи, социума. Человек вне стаи очень быстро перестает быть человеком. Однако перестает он быть человеком и в другом, более аморфном, но и более плотном, неструктурированном целом — в толпе. Есть такое известное наблюдение: в толпе любой человек опускается до уровня ее самой простой, самой примитивной единицы. Вернадский придумал ноосферу — сверхорганизм, образованный совокупным сознанием всех людей — не только ныне живущих, но и предшествующих поколений. Тейяр де Шарден придумал «Точку Омега» — конечный этап эволюции, целенаправленно заданный человечеству: на нем человечество станет единой лучевой формой материи и сольется с Богом. Одновременно с де Шарденом Артур Кларк написал самый знаменитый свой роман — «Конец детства», который, в сущности, о том же. Чуть ли не всемогущие дети последнего поколения людей в романе Кларка на самом деле часть целого, сверхорганизм, который в конце пути соединяется с другими такими же сверхорганизмами; результат — не знающий преград в пространстве-времени могущественный Сверхразум, конечный этап эволюции всех разумных существ во Вселенной.

Но если брать действительно биологические модели, которые фантасты кладут в основу своих произведений, то увидим, что и здесь есть свои излюбленные темы.

Паразитизм — на деле сложная и до сих пор не до конца понятная система взаимоотношений между видами, далеко отстоящими друг от друга на эволюционной лестнице. Истории о страшных инопланетных паразитах, эксплуатирующих людей, появляются в фантастике то тут, то там, и служат для фантастов золотой жилой. «Хороший» паразитизм — симбиоз, когда оба вида извлекают пользу из тесного сотрудничества. В крайнем проявлении симбиоз делает оба вида настолько взаимозависимы-, ми, что друг без друга они существовать не могут (в школьном учебнике биологии в качестве такого примера приводится лишайник, симбиоз гриба и водоросли). Любимый прием фантастов — вывести в произведении страшного паразита, который при ближайшем рассмотрении оказывается полезным симбионтом, или, наоборот, написать про замечательного, полезного симбионта, на поверку оказавшегося страшным паразитом. Примеры можно найти выше или подыскать самим — их полным-полно и в нашей, и в западной фантастике.