Игорь Росоховатский: Законы лидерства

Не знаю, как там "молодые дурехи", но старый дурень не устоял. Да и где тут устоять записному холостяку?

"Идите, Танюша, в кино, мне как раз нужно отчет подготовить. В манипуляционной даже лучше, никто мешать не будет".

Она мило наклонила головку: "Какой вы добрый, Петр Петрович", - и исчезла. А ее слова остались - вместе со слабым ароматом духов... Остались и сомнения в разумности моего поступка...

Я придвинул бумаги и заставил себя заняться ими. Придумал хитрость: чтобы работа пошла, начал с самого легкого - подсчитывал по формуле содержание азота в кислоте. Затем перешел к более сложным вычислениям. И дело уже сдвинулось с мертвой точки, но внезапно со стороны вивария донесся протяжный вой. Он поднялся до высокой ноты и оборвался... Затем раздался с новой силой

В следующую минуту я проскочил через тамбур и вихрем ворвался в виварий. В большой клетке катался по полу темный косматый клубок, в котором с трудом можно было узнать Тома. Его пасть была открыта, из нее хлестала пена. Том раздирал на себе кожу, выдирал клочьями шерсть.

"Взбесился? - мелькнула мысль. - А самки?" Я помчался к телефону. Через несколько минут прибыли ветврач и санитары. Но Тому врач уже помочь не мог. Шимп лежал темным, окровавленным, неподвижным кулем на полу. Кровь продолжала вытекать из страшных ран, которые он себе нанес. У меня дрожали пальцы, ключ не попадал в замок. Врач взял его у меня и сам открыл клетку. Острое отравление, - диагностировал он. Длинные висячие усы делали его лицо унылым. - А где дежурная лаборантка? - Она пошла... У нее заболела родственница, вызвали... - Вы не умеете лгать - и не пытайтесь. Меня не интересует, куда она пошла. Хотелось бы знать, когда кормили обезьян... Однако погодите, что это такое, зачем он здесь?

Он наклонился, причем один ус опустился ниже другого, и поднял длинный тонкий прут. На его конец был насажен огрызок банана. Другой конец прута находился за решеткой клетки, около него валялась кожура. Если бы я знал тогда, судьба скольких людей будет от нее зависеть...

- Кто это кормил животное таким способом, ведь есть транспортер? - Он пристально смотрел на меня.

Я отрицательно покачал головой и пожал плечами. Он осторожно снял с прута огрызок банана, рассмотрел его, зачем-то понюхал.

Я готов был поклясться, что, когда заходил сюда раньше, прута в клетке не было.

- Посмотрите, пожалуйста, Петр Петрович.

На банане виден был желобок явно искусственного происхождения, а в нем несколько капель сизой жидкости. Врач еще раз понюхал банан и брезгливо поморщился.

- Хлорофос, - сказал он. - Несколько дней назад им здесь выводили тараканов. Допустим, были нарушены правила безопасности. Но как он попал в таком количестве в банан под кожуру? И что это за желобок?

Дверь вивария открылась, пропустив нескольких людей. Первым к врачу, слегка переваливаясь, подошел заместитель директора института Евгений Степанович. Его полное розовощекое лицо выглядело встревоженным. За Евгением Степановичем следовал заведующий виварием, высокий прихрамывающий старик с густой гривой волос, и научный сотрудник из отдела ферментов.

Меня оттерли и на некоторое время оставили в покое. Я достал платок и вытер вспотевший лоб. Вспоминались странные шаги, свист и дребезжанье... Выходит, не почудилось. Но ведь в виварии никого не было. И кому понадобилось отравлять Тома? Чертовщина какая-то...

Больше всего я боялся, чтобы в эти минуты не появилась Таня и не попала под град вопросов. О своем двусмысленном положении я как-то не думал, пока Евгений Степанович не обратился ко мне:

- Почему оказались здесь вы, Петр Петрович? Где дежурная лаборантка?

- У нее кто-то заболел, - забормотал я. - А кто должен был дежурить? спросил Евгений Степанович и, услышав ответ, многозначительно улыбнулся уголками губ. Он умел, ничего не говоря, улыбаться так, что собеседнику хотелось провалиться сквозь землю.

- Как только она появится, попросите ее ко мне, - сказал он и пошел к выходу.

Санитары убрали труп Тома из клетки, врач остался осматривать обезьян. Я подошел к клетке Опала. Мой подопытный шимп в отличие от остальных обитателей вивария почти не проявлял признаков беспокойства. Он лакомился яблоком из своих запасов. Опал представлял для меня постоянный источник огорчений. После введения полигена Л его реакции почему-то не усилились, как я предполагал, а затормозились, умственная деятельность ослабла. Тупость этого существа стала беспредельной. А ведь я выбирал его, еще детеныша, для опытов - по объективным показателям анатомического строения, физиологии: правильная форма черепа, широкая грудная клетка, крепкая мускулатура... И полиген сработал - об этом свидетельствовали показания энцефалографа, анализы крови, лимфы, секреторных жидкостей, появление на шее более темной шерсти - так называемого "кружевного воротничка". Некоторый всплеск умственной деятельности наблюдался у него только в первый год после введения полигена. Затем наступил кризис, произошел пока необъяснимый парадокс энцефалограф по-прежнему показывал активизацию работы мозга, а я наблюдал притупление умственной деятельности, замедленность реакций. На уроках "языка жестов" Опал почти не отвечал на вопросы, самые несложные задания выполнял хуже контрольных обезьян, которым не вводили полиген Л. Я даже сомневался, можно ли его теперь переводить к самкам вместо Тома. Сможет ли он выполнять функции лидера - вожака и защитника - даже в небольшой группе самок? Однако выбора у меня не было... К тому же необходимо завершить опыты и проверить, как проявит себя полиген Л во втором поколении шимпанзе. Оставалась слабая надежда. Но понадобится время, годы... А моя диссертация?.. Оставалось только горько улыбнуться своим мыслям...