Сергей Розвал - Лучи жизни

Волнение продолжало нарастать. Огромная демонстрация прошла по центральным улицам столицы. "Мы не позволим себя расстреливать!" - было написано на плакатах и транспарантах. "Долой поджигателей войны!", "Долой тех, кто отказывает нам в мясе, а нас превращает в пушечное мясо!", "Мы хотим не войны, а мира и пищи!", "Нам нужны лучи жизни, а не лучи смерти!"."

Железный генерал", упоенный недавней победой, снова выслал в помощь полиции танки. Но на этот раз возмущенные демонстранты подожгли танки бутылками с горючей смесью. Среди рабочих снова были убитые и раненые.

Чаша терпения рабочих переполнилась. Заводы, еще продолжавшие работать, и предприятия общественного обслуживания останавливались. Профессиональные союзы один за другим объявляли забастовку. Организовался центральный стачечный комитет. По его разрешению в городе продолжали действовать лишь водопровод и канализация. Метро, автобусы, грузовые автомобили, воздушные поезда прекратили движение. Столица приняла необычный вид. Люди заполнили не только тротуары, но и проезды улиц. Изредка сквозь толпу, неистово гудя, медленно пробирался грузовик с плакатом: "С разрешения стачечного комитета".

Биржа ответила на события катастрофическим падением акций.

Президент Бурман выступил по радио с речью, в которой призывал к спокойствию, к разумной уступчивости, взаимопониманию и подчинению своих мелких эгоистических интересов общим интересам Великании. Проникнувшись сознанием новой для себя миссии примирителя враждующих социальных сил, господин президент мобилизовал все свое красноречие. Перед мысленным взором его колыхалось море голов - у репродукторов и лес рук, приветствующих своего президента-примирителя. Он чувствовал, как его шансы снова повышаются...

На самом патетическом месте в кабинет вошел личный секретарь президента. Он почтительно стал в стороне и, как показалось президенту, с умилением слушал. Это еще более вдохновило господина Бурмана.

Терпеливо дождавшись паузы, секретарь осторожно сказал:

- Простите, господин президент, вы можете передохнуть... Вышло недоразумение... Дело в том, что радиостанции уже полчаса бездействуют...

23. Феникс из пепла

Он родился в мире, где царил бизнес, превращенный в азартную игру; в этой игре выигрышем была нажива, а ставкой - человеческая жизнь.

Айра Уолферт. "Банда Тэккера"

Предстоящее свидание с Чьюзом не радовало Ношевского. Он ехал к профессору с тяжелым чувством. Его не покидало сознание того, что он сделал нечто непоправимое и Чьюз не может быть им доволен.

Старик поджидал его вдвоем с сыном. Как Ношевский и ожидал, после взаимных приветствий и поздравлений Чьюз сразу же заговорил о соглашении. Где оно, что с ним, почему оно не опубликовано? Его необходимо сейчас же опубликовать, чтобы разоблачить новую фальшивку Докпуллера.

- Соглашение уничтожено, - с трудом выговорил Ношевский.

- Кто его уничтожил?

- Я.

- Вы?

Ношевский сказал Чьюзу все те слова, которые столько раз говорил себе. Чьюз напряженно слушал, лицо его темнело.

Сын, подойдя к креслу, осторожно доложил руку на плечо старика.

- Спокойно, отец, спокойно.

- Как вы смели? - едва сдерживая себя, спросил старик. - Разве для этого я его у вас оставил?..

- Позвольте, профессор, - возразил адвокат, - если уж на то пошло, вы его мне не оставляли. Правильней сказать, что вы его потеряли. Я подобрал его и спрятал, когда вы упали в обморок. Если бы не я, оно непременно попало бы в лапы Докпуллеру. Этого не случилось - первый выигрыш. Второй выигрыш - я добился вашего освобождения.

- Я вернусь сию же минуту в тюрьму. Дайте договор! - воскликнул старик, вскакивая с кресла, как будто и впрямь порываясь бежать в тюрьму.

Сын удержал его за руку.

- Успокойся, отец! Возвращаться в тюрьму незачем. Хотя бы уже потому, что Ношевский здесь ни при чем. Неужели вы, господин Ношевский, в самом деле думаете, что это вы освободили отца? Неужели вы не понимаете, что они не стали бы долго держать его в тюрьме? Ведь это значило бы погубить секрет! Пустить же фальшивку против коммунистов вы им действительно помогли. Еще бы! Вы уничтожили документ, изобличающий Докпуллера!

Ношевский молчал. Молодой ученый говорил именно то, о чем он уже сам догадывался, но в чем не смел сознаться даже самому себе.

- Я не понимаю, почему вы вообще не выполнили моего поручения? раздраженно спросил Чьюз. - Почему вы не передали договор в редакцию "Рабочего"?

- Очевидно, господин Ношевский постеснялся иметь дело с коммунистами, сказал Чьюз-младший.