Владимир Рыбин - Секрет Сен-Жермена

Услужливое сознание подсовывает картины реального мира, но Василий торопится заглушить, затмить робкий голос рассудка фантастическим вихрем восторгов, сплетенных подсознанием. Василий знает: чтобы все получилось, нужно долго пробыть в этом состоянии отрешенности и глубокого молодого счастья, как можно дольше...

- ...Что я тебе говорила? Вот поглядь, поглядь на свово Васеньку! Девка в шалашик, и он за ней. У-у, глаза, б мои не глядели!..

Мария плакала. Как настояла Алена, они, переждав пару дней, выехали следом за Василием, утром были на станции, крадучись прошли семь километров по-пустынной разбитой дороге. И, еще не доходя до деревни, увидели то, чего Мария втайне надеялась не увидеть.

Сначала, когда присмотрелась к тому, как Василий косит, точно в молодости широко захватывая косой, Мария задохнулась от воспоминаний, так он был похож на того давнишнего ее Васю, по которому она сходила с ума. И поле было то же самое, и шалаш под березой на том самом месте, в точности такой же шалаш, в каком прошли ее наисчастливейшие дни. Насторожилась, похолодела сердцем, увидев на лугу совсем юную девчонку. Да уж больно молодая была девчонка, несерьезная. А когда он уплыл на другой берег и оттуда хорошо ей знакомым молодым голосом, как когда-то, позвал: <����Машенька!> - она и совсем позабыла о девчонке, не удержавшись, кинулась к нему. Только Алена была настороже, не пустила.

- Погоди маленько, счас мы их накроем, голубков...

- Ты не ходи туда. Я сама, - пробормотала Мария.

- Да что сможешь сама-то? Заговорит он тебя. Поплачешь да простишь.

Но всегда сговорчивая Мария теперь заупрямилась:

- Нет, ты ступай в деревню. Я одна пойду.

Она решительно встала и вышла из леска, где они прятались. Но решительность быстро покинула ее, она шла и проклинала себя: стыд-то какой, собственного мужа выслеживать! Однако дошла, постояла возле шалаша и заглянула внутрь. Василий был один. Лежал на спине, с закрытыми глазами, но, похоже, не спал. Напряжение, которое несло Марию сюда, вдруг опало, ноги подкосились, и она без сил опустилась возле шалаша, привалившись к его стенке.

- Машенька! - шепотом позвал Василий. В точности так позвал, как тридцать лет назад, тем же молодым голосом, с той же, разрывающей душу нежностью.

Она заплакала навзрыд, и Василий выглянул из шалаша.

- Ты? - спросил удивленно.

- Не меня ждал? - прерывисто спросила она.

- Те-тебя, - сказал Василий. Но она уловила, как дрогнул в неуверенности его голос.

- Полно врать-то. Девчонку ждал?.. Как хоть зватьто ее?

- Маша.

- Ах Маша?! Значит, это ей ты кричал с того берега?

- Тебе.

- Не умеешь ты врать.

- Я не вру.

- Чего же не рад? Вот она я, пришла.

- Я тебя... другую... звал.

- О господи! Василий, не надо!

- Честное слово. Ты разве забыла? Все ведь тут, как тогда. Помнишь? Я затем сюда и езжу, чтобы вернуться в молодость.

- Без меня?

- Вдвоем нельзя вернуться. Я даже в зеркало не гляжусь, чтобы не увидеть себя... теперешнего.

- Конечно, - вздохнула Мария, - стара я для тебя, смотреть не на что.

- Да не в этом дело!

- А в чем же, в чем? Зачем все эти выдумки?

- Я тебе говорил.

- О чем ты мне говорил?

- О секрете Сен-Жермена. О том, как можно не стареть.

- Не помню. Кто это Сен-Жермен?

- Какой-то французский граф. Говорят, не старел, и все тут. А почему?

- Почему?

Она спросила насмешливо, без какого-либо интереса. Но он не обратил внимания на ее тон, заговорил страстно, явно радуясь тому, что она слушает его.

- Рассказывают, что он умел возвращать себе молодость...

- Витамины надо есть, - перебила она его все с той же иронией.

- Ты слышала о биологических часах? - спросил он, снова не обратив внимания на ее слова. - Все живое имеет свои часы. Мы спим, а они идут, едим, читаем, гуляем, работаем, а они все тикают, отсчитывают наш возраст. И не остановить их, не задержать, чтоб не так спешили. Роковая неизбежность. А вот Сен-Жермен, говорят, научился их сбивать. Интересно?..

Мария промолчала. Она вспомнила, что он и верно когда-то давно говорил ей об этом, да все позабыла за ненадобностью помнить. А ведь Василий, как видно, говорил всерьез. Алена, услышь она все это, сказала бы, что муж морочит ей голову. А она хотела верить. Тогда не поверила, а теперь верилось.

- ...Оказывается, можно заставить эти часы идти как бы по новому кругу. Надо только пожить какое-то время - день там или неделю - былой жизнью, когда был молод, когда все мог и ничего у тебя не болело...

- Как же, чтоб не болело, когда болит? - спросила Мария.