Разбуженный звонком, директор музея долго кашлял в трубку.
- Это на нее непохоже, - сказал он хрипло. - Может, Корниенко знает? Вчера они весь вечер вдвоем крутились.
Цепочка грозила растянуться до бесконечности. Но пока она не замкнулась в кольцо, по ней следовало идти, ибо другого пути не было.
- Где живет этот Корниенко?
- Не "этот", а "эта", женщина, стало быть. - В трубке снова прерывисто захрипело, и непонятно было, кашляет директор или смеется. Она рядом со мной живет. Приезжайте, я покажу.
Машина проползла по улицам, гудящим как органные трубы, на окраину города, где в голых, еще не загороженных тополями новостройках у моря ветер был особенно силен. Директор вышел сразу, видимо, ждал у окна. Молча втиснулся на заднее сиденье, прижав Головкина грузным телом, по-хозяйски махнул рукой, показывая вдоль улицы. И уже через два квартала похлопал шофера по плечу.
- Погодите, я один, - предложил он, вылезая из машины. - Переполошите людей в фуражках-то.
Ждать пришлось недолго. Из подъезда выглянула девушка, осмотрелась испуганно и побежала к "газику". Она нырнула в машину и заоглядывалась в темноте.
- Что случилось, что? - беспокойно спрашивала Вера.
- Пока ничего особенного, - сухо сказал Демин, грузно, всем телом поворачиваясь на переднем сиденье. - Прапорщик Соловьев не вышел на службу, чего с ним никогда не бывало. Дома его нет - звонили. Думали, у вас, - заперто.
- Как заперто? Братик дома.
- С Соловьевым вы когда виделись?
Вера замерла. Слышно было, как часто она дышит в темноте.
- Вы его любите? - спросил Демин, не дождавшись ответа. И испугался, что она расплачется, добавил торопливо: - Конечно, любите. Когда не любят - не стесняются.
- Отвезите меня домой. А? Пожалуйста, - сказала Вера таким обессиленным голосом, словно только что села передохнуть после дальней и трудной дороги...
Снова поднялись по темной лестнице, хрустящей осколками стекла. Вера дрожала так, что Демин боялся отойти от нее: вдруг упадет в обморок. Она коротко позвонила и принялась судорожно рыться в сумочке, отыскивая ключ. Дверь оказалась запертой на цепочку.
- Бра-атик! - жалобно позвала Вера.
Из черной дверной щели тянуло прогорклым табачным дымом, чем-то кислым.
- Можно, мы оборвем цепочку? - спросил Демин. И, не дожидаясь ответа, нажал плечом. Цепочка лязгнула железными челюстями и не поддалась.
Головкин разбежался от стены и ударил, как тараном. В прихожей что-то хрюкнуло по-поросячьи, хлестнуло по стене. Он вбежал в комнату, включил свет и увидел на белой постели черную изломанную фигуру незнакомого человека.
В дверях испуганно вскрикнула Вера:
- Кто это?
Она пошла вокруг стола, ни к чему не притрагиваясь, с ужасом рассматривая грязные тарелки и пустые водочные бутылки.
- По-моему, это матрос с "Тритона". Там трое не явились к отходу, сказал Головкин, близко рассматривая спящего. Он принялся выворачивать у него карманы. На белое покрывало посыпались драхмы, лиры, наши червонцы. Пьяный в стельку.
- У него должен быть пропуск.
- Нет пропуска.
Демин почувствовал знакомое напряжение, какое всегда приходило к нему в тревожные минуты.
- Поищите хорошенько.
Дверь хлопнула, и на пороге появился шофер "газика".
- Вот, цветы, - сказал он, протягивая гвоздики, повисшие на сломанных длинных стебельках. - Нашел на лестнице.
Вера взяла их, расправила на ладони и заплакала.
- Он... приходил...
- Надо осмотреть лестницу, подъезд и вокруг...
Демин шагнул на темную лестничную площадку, оставив дверь открытой. Вера стояла у стены, сердце ее ныло ожиданием чего-то неведомого и страшного. И вздрогнула, услышав взволнованные голоса на лестнице и громкий голос этого вроде бы такого невозмутимого полковника.
- Машину скорее! Быстро в госпиталь!..
Сбежав по лестнице, она увидела на полу возле ларя белое в свете фонарика лицо прапорщика Соловьева, пестрое от темных пятен застывшей крови. И засуетилась, расстегивая шинель, отталкивая руки Демина, пытавшегося помочь ей. Припала к холодной груди, но ничего не услышала, кроме своего дыхания. И заплакала навзрыд, по-бабьи.
- Пусти-ка. - Демин наклонился, послушал. - Живой. Давайте вынесем на воздух.
И удивился, как легко эта маленькая и вроде бы совсем слабая девушка подняла тяжелое тело.
Вера первая влезла в машину, приняла Соловьева и замерла, положив его голову себе на колени.
- Оставайтесь дома.
- Нет, нет! - Она замотала головой так решительно, что Демин не стал повторять предложение. Отошел, почувствовал вдруг, как что-то болезненно-печальное обожгло сердце.
Читать дальше