Петко Тодоров - Детские ладошки

Игривым тоном стюардесса принялась кормить пассажиров байками о безопасности полетов и о буйной фантазии некоторых журналистов.

Марта начала зевать. Дети тоже. Марта сказала:

— Ведь среди нас нет ни дам, ни господ? Мы все здесь равны, верно?

И дети разных стран и национальностей в один голос подтвердили:

— Да, Марта, мы все равны!

— Тогда вернемся к нашим занятиям.

И веселье продолжилось с еще большим накалом.

И только дама с высоким бокалом, из которого торчала соломинка, смотрела поверх голов тоскующим взглядом. Но если ей было так скучно, что удерживало ее в этом салоне?

Внезапно беззаботная болтовня стюардессы оборвалась. В самолете наступила тягостная тишина, в которой гулко, как в пустой пещере, раздался шепот мужчины:

— Белая бездна океана!

И в этом шепоте было столько безысходности, что все дети разом остолбенели и с ужасом уставились на Марту.

Марту охватило желание защитить сгрудившиеся вокруг нее маленькие существа. Она чувствовала: случилось что-то ужасное, справиться с чем не в ее силах.

В памяти всплыли строчки опубликованного в газетах последней радиограммы пилота японского самолета, потерпевшего в этих широтах аварию некоторое время назад: «Самолет потерял управление, приборы не работают. Под нами белая бездна океана». Призвав на помощь все свое мужество, Марта пересохшим от волнения голосом сказала:

— Спокойно, дети! Подойдите ближе. Незачем отказываться от игры из-за капризов взрослых.

Однако детей объял панический страх. Самолет завалился набок. Глянув поверх детских голов в иллюминатор, Марта увидела стремительно летящие навстречу пенистые гребни волн, такие высокие, как будто кипящий океан задумал слизать с неба облака.

Потом иллюминатор затянуло белой пеленой, тело гигантского авиалайнера застонало, однако никто не почувствовал никакого удара, никакого сотрясения.

Самолет провалился в белую пену как иголка, скользнувшая в пышные кружева.

Марта притянула к себе как можно больше детей, стоявших рядом, и запела во всю мощь своего голоса:

Затем в салоне забрезжил голубоватый свет, охваченные ужасом пассажиры внезапно впали в какое-то сонное оцепенение, а странная особа продефилировала из конца салона к Марте и совершенно спокойно предложила:

— Оставьте детей. Нам нужны только вы.

— Как это я оставлю детей? — крикнула ей Марта. — Это мои дети!

Дама сговорчиво уступила:

— Хорошо, возьмите с собой дочь.

— Куда я ее возьму? — все больше раздражаясь, сварливо поинтересовалась Марта.

— Туда, где вам следует быть!

Марта внезапно решила, что гневаться на бесцеремонность этой особы ниже ее достоинства и, беря себя в руки, с вызывающим спокойствием заявила:

— Я останусь здесь, с детьми! Что бы с нами ни случилось.

Дама снисходительно усмехнулась.

— Вы хотите вовлечь детей в опасное предприятие, касающееся только вас одной?

— Да перестаньте вы! — воскликнула Марта, забывая, что решила не обращать внимания на бесцеремонный тон собеседницы. — Я вовсе не собираюсь участвовать в опасных предприятиях.

— Не собираетесь, но придется! — безапеляционно отрезала дама и повторила свой вопрос: — Так вы берете с собой дочь или нет?

— Я с мамой! — закричала малышка, цепляясь за Марту.

Всё вокруг погрузилось во мрак.

Вдалеке забрезжил неяркий холодный свет, и через мгновение таинственная дама, Марта и ее дочь оказались окутанными какими-то парами, которые, оседая на их телах как иней, облекли их в серебристые тонкие одежды. Свет стал ярче, осветив две гибких фигуры, постоянно менявшие свои очертания. Потом они услышали:

— Вы уже здесь?

— Где это — «здесь»? — высокомерно спросила Марта.

Раздался смех.

— А она и впрямь соответствует описанию.

— Ничего более подходящего нам не найти даже в будущем.

Марта придала своему лицу то же выражение, с каким она выходила на сцену в роли своенравной принцессы Турандот.

— Мне кажется, я что-то спросила? — надменно процедила она, на всякий случай покрепче прижимая к себе дочурку.

Дама подала какой-то знак. Таинственные фигуры разошлись в стороны, и действующие лица оказались на удобном диване, перед столом с неровной поверхностью, на котором красовались словно на выставке диковинные плоды.

— Не смей ничего трогать! — шепотом предупредила дочь Марта.