Юлия Черных: Человек Невозможный

Он протянул мне фотографию. Знакомые черты лица. Я передал карточку Анжелине. Та всмотрелась, улыбнулась и показала Лидии. Лидия подняла брови, порылась в портфеле, нашла подходящую фотографию и протянула мне. «У нас таких умелых целая картотека», — сказала она вполголоса.

— Попробую догадаться, профессор. У Человека Умелого были аномалии в строении пятого пальца?

— Да! — Рычков изумленно уставился на меня. — Укороченная средняя фаланга, из-за чего мизинец полусогнут.

— Вот так? — я протянул Рычкову фотографию Кости из Саранского интерната.

— Боже… — прошептал профессор. — Кто это?

Я вздохнул.

— Вот не знаю, Юрий Григорьевич, огорчу Вас или обрадую. Не вымерли Ваши Умелые. Живут и в ус не дуют, ибо растительность, как Вы правильно заметили, у них на лице отсутствует.

Дома меня ждала записка «Приехала. Забегу. Цалую крепко-крепко. Твоя Маруська» и извещение из благотворительного фонда «Родительский мост». Предписывалось в возможно короткие сроки отчитаться за выделенные деньги. С Фондом мы взаимодействовали давно, порядки там были строгие, не сказать суровые. Они очень не любили, когда деньги возвращали обратно либо тратили не адресно, считалось, что вопрос не проработан и таким попечителем впредь будут отказывать. Пришлось звонить Левиной, президенту фонда, с которой у меня были почти приятельские отношения, и излагать проблему.

— Первый раз слышу, чтобы люди бегали от денег! — засмеялась Марина Юрьевна. — Но отчитываться надо. Придется подключать нашу детективную службу.

Детектив назначил встречу в ресторанчике «У Альберта». «Там тихо, — сказал он извиняющимся голосом. — А у меня в офисе ремонт. Заодно и поужинаем».

Однако, в ресторане праздновала какая-то шумная компания. Мы с Лидией заняли столик подальше от банкета, но и тут доставала оглушительная музыка, хохот, пьяные тосты, выкрики. Лидия начала злиться — она не любила шумную публику.

Обошлось без инцидента. Парень хамоватого вида свернул к нашему столику и обвил Лидию за плечи.

— Детка, я тебя узнал! Пойдем танцевать, а?

— Я не танцую, — сказала Лидия ровным голосом.

— Пойдем, детка, не упрямься — парень потянул ее за руку. Лида, не вставая со стула, слегка повернулась и вдруг влепила тому ногой по челюсти. Парень отшатнулся, схватившись за щеку.

— Ты что, ох. ла, падла!

Лида встала, оказавшись на голову выше, и взяла его за воротник.

— Повторить? — ласково спросила она.

— Дура, — отчаянно сказал парень, вырываясь. — Наркоманка!

От неожиданности Лидия его отпустила.

— Почему наркоманка?

— Ну, с тебя же это… тогда, на чемпионате рекорд сняли. Из-за допинга, из-за чего еще снимают?

— Нет, — сказала Лидия. — Не из-за допинга. Допинг мне не нужен.

— Вадим Андреевич? Что здесь происходит! — у столика нарисовался молодой мужчина. — Проблемы?

— Никаких проблем, — парень отступил и вернулся к банкетному столу.

— Здорово Вы его, — сказал мужчина. — Никогда не видел, чтобы с места и в голову.

— Лидия, моя секретарша, — представил я.

— Очень приятно. Борис, специалист по оперативно-розыскным мероприятиям. Кого искать будем?

Детектив Борис оказался спокойным, собранным и сообразительным молодым человеком. Я изложил историю с усыновленными даунами, передал копии запросов и данные на приемных родителей, которые мы смогли достать.

— Международный розыск? — нахмурился Борис. — Это серьезно. Придется подключать кое-кого из Интерпола.

— Видите ли, Боря, я думаю, что дети не покидали пределы Российской Федерации. У меня есть хороший знакомый в транспортной инспекции. Так вот: ни один билет ни на одно усыновленного ребенка не был использован. Все приемные родители уехали без детей.

Остаток недели я занимался повседневными делами нашего Комитета. Анжелина легла на очередное обследование, и мы с Лидией вдвоем крутились в бумажной карусели.

А в субботу пришла Маша — загорелая до шоколадности и бесподобная, как всегда.

— Папуля! — закричала она с порога, размахивая пакетом. — Я привезла тебе кумган!

— Здравствуй, Принцесска, — сказал я. Учу ее вежливости, учу, а все без толку.

— Ах, да. Здравствуй, папочка.

Медный резной кувшин был выпростан из вороха цветной бумаги и водружен для любования на обеденный стол.

— Супер, — сказал я. — Антикварная вещь. Наверное, она стояла в арабской лавочке, спрятанной в каменных закоулках, где царит вечный полумрак. Старьевщик отчаянно торговался, расточая тебе комплименты, а ты завлекательно бренчала золотыми монетами.