Кир Булычев - Возвращение из Трапезунда

А тут в вестибюль дворца из внутренних помещений выбежал телеграфист и спросил:

— Чего дальше делать? Они не сдаются.

— А мы их сейчас в море утопим, — ответил Мученик и засмеялся, без злобы, а просто как человек, нашедший красивое решение геометрической задачи. Затем наклонился к Коле, поцеловал его по-братски в холодный лоб и сказал: — Выздоравливай, дурачок!

На этих странных словах Коля очнулся и увидел склоненное к нему лицо Мученика. Лицо тут же отодвинулось и исчезло. Елисей убегал от него, за ним телеграфист, а оттуда, куда они бежали, гремели выстрелы. Поэтому слабый крик Коли, мольбу не покидать его революционеры не услышали.

Коля попытался сесть на лавке, но не смог — был слишком слаб и слишком болела рука. У них, конечно, санитаров нет, подумал он о врагах. И его охватила ненависть к Мученику, который так подло оставил его умирать.

Адмирал Колчак вывел к молу небольшую группу людей, отдавшихся под его покровительство. Он велел Марии Федоровне, жене Александра Михайловича Ксении Александровне, все еще пребывавшей в безумии княжне Татьяне, а также Юсуповой и горничной Наташе спрятаться сбоку от пирса. На их счастье, пирс, выдававшийся саблей в море, в том месте, где встречался с волнами, образовал стену, достаточную, чтобы защитить женщин от случайных пуль.

Перелетая через пирс, пули падали на излете в маслянистое море, поднимая фонтанчики вокруг поднявшейся из воды бронзовой статуи русалки с незаконно прижитым младенцем на руках.

С женщинами остались старшие Великие князья. Сам же Колчак и Феликс Юсупов, который не желал отсиживаться со стариками и женщинами, переползли выше, к началу пирса, где было куда опаснее. Последние солдаты и матросы охраны с трудом сдерживали напор Советов, которые, захватив дом и сад, уже вышли к узкому пляжу. Офицеров у Колчака не осталось. Полковник Баренц был ранен, а Андрей Берестов и поручик из контрразведки пропали — возможно, были отрезаны и убиты в доме.

Положение было, можно сказать, безнадежным. Оставалось уповать лишь на то, что помощь, как положено в авантюрном романе, прискачет в последний момент на быстрых конях. Но Колчаку вполне обоснованно казалось, что последний момент уже наступил, а на горизонте все не было следов катера.

Отряды Ялтинского Совета, к счастью, недостаточно подвижные, но в двадцать раз превосходившие севастопольцев числом, взяли передых — то ли спешили пограбить дворец, то ли нашли винный погреб.

В этот момент затишья со стороны моря послышался треск, и в воздухе возник гидроплан. На крыльях у него были русские опознавательные круги. Он облетел дворец и пляж — Колчак, сидевший на холодной гальке спиной к пирсу, лишь поглядел ему вслед, не зная, чей он.

Никаких враждебных действий гидроплан не произвел, помахал крыльями и удалился — вслед ему стреляли из кустов.

Через двенадцать минут он опустился возле «Императрицы Екатерины», и военлет Васильев сообщил, что Колчак на берегу.

Встревоженные появлением гидроплана, который сочли вражеским разведчиком, Советы начали наступление. Они во множестве выскакивали из кустов и страшно кричали, подбадривая себя.

С криками они бежали по гальке, увязая и скользя в ней.

Колчак приказал единственному пулемету открыть огонь, и тот стрелял из-за пирса. Люди на гальке кричали, и некоторые стали падать. Упавшие отползали обратно к кустам, а два пулемета сверху открыли огонь по пулемету Колчака, но не смогли его подавить. Только ранили пулеметчика, и Колчак заменил его одним из матросов.

Прошло не более пяти минут, как Советы снова кинулись в атаку. Впереди отважно вышагивал человек в длинной шинели и прусском шлеме. Он вытянул вперед руку с «маузером» и время от времени стрелял из него.

За ним, густо и отчаянно, перли солдаты, гимназисты, рабочие и прочие люди, которые знали, что врагов за пирсом очень мало, так что осталось совсем чуть-чуть…

Императрица и Великие князья, прижимаясь спинами к пирсу, чтоб их не заметили с берега, отошли к самой воде — дальше было некуда. Колчака задело пулей, сбило фуражку и оцарапало голову. Кровь струилась по лбу. Пулемет замолчал — то ли кончились патроны, то ли убило матроса. Колчаку надо было приподняться, чтобы увидеть, но приподняться он не мог.

И вот тогда случилось чудо.

Оно не повлияло бы на исход боя — если бы не растерялся сам эмиссар Мученик.

…Подводная лодка всплыла в полукабельтове от берега. Это был отчаянный по отважности маневр. Вода, стекая с нее, пенилась и шумела так, что слышно было на берегу, эмиссар остановился, и за ним остановились все нападающие. Уж очень внушителен и строг был черный конь, что прискакал на выручку адмиралу.