Орсон Кард - Игра Эндера. Глашатай Мертвых

— Я переведу, — сказал Листоед.

— Стой! — крикнул Эндер. Его голос был намного громче, чем раньше. Все тут же умолкли; казалось, что эхо его голоса все еще отдается среди деревьев. Эндер сказал: — Листоед, у меня только один переводчик — Хьюмэн.

— Кто ты такой, чтобы запрещать мне говорить с женами? Я из этого племени, а ты — ничто.

— Хьюмэн, — сказал Эндер, — скажи ей, что если она разрешит Листоеду переводить слова, которые мы говорим между собой, то он будет шпионом. А если она разрешит ему шпионить за нами, мы все уйдем и вы ничего от нас не узнаете. И я увезу Королеву на другой мир. Ты понимаешь?

Конечно, он понимал. Эндер знал и то, что Хьюмэн был доволен. Листоед пытался отобрать у него лидерство, дискредитировать его — вместе с Эндером. Когда Хьюмэн закончил перевод, жена пропела что-то, и Листоед в смущении ретировался в лес к остальным свинкам.

Но Хьюмэн вовсе не был марионеткой. Он не собирался проявлять благодарность. Он посмотрел Эндеру прямо в глаза.

— Ты говорил, что не собираешься менять нас, — сказал он.

— Я сказал, что не буду менять вас больше, чем нужно.

— Для чего нужно это? Это касается только нас и остальных свинок.

— Осторожно, — сказала Уанда. — Он очень расстроен.

Если Эндер хотел убедить в чем-то жену, ему нужно было уговорить Хьюмэна.

— Вы — наши первые друзья среди свинок. Мы любим вас и верим вам. Мы никогда не сделаем ничего против вас, не попытаемся дать другим свинкам преимущество над вами. Но мы пришли не только к вам. Мы представляем все человечество, и мы пришли, чтобы научить всему, что мы знаем, всех свинок — не только ваше племя.

— Вы не представляете все человечество. Вы скоро будете воевать с остальными людьми. Почему вы говорите, что наши войны плохие, а ваши — хорошие?

«Очевидно, Писарро при всех его недостатках было легче с Атагуальпой».

— Мы делаем все возможное, чтобы избежать войны с другими людьми, — сказал Эндер. — И если нам придется воевать, то это будет не наша война, чтобы добиться превосходства над ними. Это будет ваша война, чтобы завоевать вам право на межзвездные путешествия.

Эндер держал ладонь открытой.

— Мы отставили в сторону нашу принадлежность к человечеству, для того чтобы стать раманами с вами.

Он сжал руку в кулак.

— Люди, свинки и баггеры будут одним целым здесь на Лузитании. Все люди, все баггеры, все свинки.

Хьюмэн молча сел, переваривая услышанное.

— Глашатай, — наконец, сказал он. — Очень трудно принять это. Пока не пришли вы, люди, других свинок всегда убивали, и в своей третьей жизни они становились нашими рабами в нашем лесу. Этот лес когда-то был полем боя, а самые старые деревья были воинами, павшими в битве. Самые старые из наших отцов — это герои той войны, а наши дома сделаны из деревьев-трусов. Всю жизнь мы готовимся побеждать врагов, чтобы наши жены смогли посадить материнское дерево в новом лесу на поле боя, и чтобы наше племя стало великим и могущественным. В течение последних десяти лет мы научились убивать стрелами издалека. Мы можем носить воду в горшках и шкурах кабр через пустыни. Вместо мачос мы можем взять с собой в поход для поддержания сил амарант и корни мердоны. Мы радовались всему этому, потому что из этого следовало, что мы всегда будем побеждать в войне. Мы принесем наших жен, наших маленьких матерей, наших героев во все уголки огромного мира, и наконец настанет день, когда мы отправимся к звездам. Это — наша мечта, Глашатай, и сейчас ты говоришь мне, что хочешь, чтобы мы потеряли ее, как ветер в небе.

Это была потрясающая речь. Никто из присутствующих не нашелся, чем помочь Эндеру ответить на это. Хьюмэн наполовину убедил их.

— Ваша мечта — хорошая мечта, — отвечал Эндер. — Это мечта любого живого существа. Это желание лежит в корне самой жизни: расти до тех пор, пока весь видимый космос станет частью тебя, под твоим контролем. Это — стремление к величию. Хотя существуют два пути достижения этого. Один — убивать все, что не является тобой, поглощать или уничтожать все до тех пор, пока не останется никого, кто бы стал противиться тебе. Но этот путь — зло. Ты говоришь всей Вселенной: «Только я буду великим, и чтобы дать мне место, все остальные должны расстаться со всем, что имеют, и стать ничем». Ты понимаешь, Хьюмэн, что если бы люди так думали, так поступали, то они убили бы всех до одной свинок на Лузитании и сделали бы эту планету своим домом. Что осталось бы от твоей мечты, если бы мы были злы?