Орсон Кард - Игра Эндера. Глашатай Мертвых

— Нет, — ответила Уанда. — Это…

Она с трудом подобрала слово.

— Это компьютер. Машина, умеющая говорить.

— А можно и мне такой? — спросил Мандачува.

— Позже, — ответил Эндер, избавив Уанду от необходимости придумывать ответ.

Жены замолчали, и опять слышен был только голос Крикливой. И тут же братья возбужденно зашевелились.

— Она говорит на «языке братьев», — прошептала Джейн.

— Это великий день, — торжествовал Эрроу. — Жены говорят здесь на «языке братьев». Такого еще не было.

— Она приглашает тебя подойти, — перевел Хьюмэн. — Приглашает, как сестра брата.

Эндер немедленно вышел на поляну и подошел к ней. Хотя она была выше братьев, она все равно была на полметра ниже, чем Эндер, поэтому ему пришлось опуститься на колени, чтобы их глаза были на одном уровне.

— Я благодарен за доброе отношение ко мне, — сказал Эндер.

— Это я мог бы сказать и на «языке жен», — заметил Хьюмэн.

— Все равно, скажи это на своем языке, — сказал Эндер.

Хьюмэн перевел. Крикливая протянула руку, коснулась гладкой кожи его лба, колючей щетины на подбородке; она прижала палец к его губам, и он закрыл глаза, но не вздрогнул, когда она осторожно положила палец на его глаз.

Она заговорила.

— Ты — святой Глашатай? — перевел Хьюмэн, а Джейн тут же поправила:

— Он добавил слово «святой».

Эндер посмотрел Хьюмэну прямо в глаза.

— Я не святой, — ответил он.

Хьюмэн оцепенел на мгновение.

— Скажи ей.

Какое-то время он был в смятении; затем, очевидно, решил, что из этих двоих Эндер менее опасен.

— Она не говорила «святой».

— Говори мне то, что она говорит, как можно точнее, — попросил Эндер.

— Если ты не святой, — недоумевал Хьюмэн, — то как ты узнал, что она говорит на самом деле?

— Пожалуйста, — настаивал Эндер, — будь правдивым.

— Тебе я все переведу точно, — ответил Хьюмэн. — Но когда я говорю с ней, она слышит мой голос, поэтому я должен говорить твои слова осторожно.

— Говори правдиво, — сказал Эндер. — Не бойся. Это очень важно, чтобы она в точности знала, что я сказал. Скажи ей это. Скажи, что я прошу простить тебя, если ты будешь говорить с ней грубо, но я грубый фрамлинг, и ты должен переводить в точности то, что говорю я.

Хьюмэн закатил глаза, но повернулся к Крикливой и перевел.

Она кратко ответила. Хьюмэн перевел:

— Она говорит, что ее голова сделана не из корня мердоны. Конечно, она понимает это.

— Скажи ей, что люди никогда не видели таких больших деревьев. Попроси ее объяснить, что жены делают с этим деревом.

Уанда была в ужасе.

— Вы всегда переходите сразу к делу, не правда ли?

Но когда Хьюмэн перевел слова Эндера, Крикливая немедленно подошла к дереву, коснулась его и начала петь.

Сейчас они были ближе к дереву и могли видеть, что за существа копошатся на коре. Большинство из них не превышало в длину пяти сантиметров. Они были похожи на зародышей, хотя их розоватые тела были покрыты пушком темного меха. Глаза их были открыты. Они лезли друг на друга, пытаясь подобраться к пятнам чего-то, напоминающего сохнущее тесто, которые покрывали ствол.

— Пюре из амаранта, — пояснила Уанда.

— Дети, — сказала Эла.

— Не маленькие, — подтвердил Хьюмэн. — Эти уже почти могут ходить.

Эндер подошел к дереву, протянул руку. Крикливая тут же замолкла. Но Эндер не остановился. Он потрогал пальцами кору возле маленькой свинки. Она задела его, перелезла через руку, прицепилась к нему.

— Как его зовут? — спросил Эндер.

Испуганный Хьюмэн торопливо перевел вопрос, а затем и ответ.

— Это мой брат, — сказал он. — Он не получит имени, пока не научится ходить на двух ногах. Его отец — Рутер.

— А мать? — спросил Эндер.

— А, у маленьких матерей не бывает имен, — ответил Хьюмэн.

— Спроси ее.

Хьюмэн спросил. Она ответила.

— Она говорит, что его мать была очень сильной и смелой. Она очень потолстела перед тем, как родить пятерых детей, — Хьюмэн коснулся лба. — Пять детей — это очень хорошо. И ей хватило жира, чтобы прокормить их всех.

— Это его мать приносит пюре, которое они едят?

Хьюмэн был потрясен.

— Глашатай, я не могу сказать это ни на каком языке.

— Почему?

— Я сказал тебе. Ей хватило жира, чтобы прокормить пятерых детей. Положи обратно маленького брата, и пусть жена поет дереву.

Эндер приложил руку к стволу, и маленький брат тут же уполз. Крикливая продолжила свою песню. Уанда была сердита на Эндера, но Эла была явно возбуждена.

— Вы не понимаете? Новорожденные питаются телом своей матери.