Айзек Азимов: Миры Айзека Азимова. Книга 2

— Читал — на Землю археологическую экспедицию посылают? — спросил он зятя.

— Нет, не читал, — спокойно ответил Арбин.

Это и так было ясно — газеты, кроме старика, никто еще не видел, а от видео семья в прошлом году отказалась. Вопрос Грю был своего рода гамбитом, начинающим партию.

— Посылают. Да еще за счет Империи. Как тебе это нравится? — И Грю начал читать, почему-то запинаясь на каждом слове, как большинство людей, читающих вслух: — «Бел Арвардан, старший научный сотрудник Имперского археологического института, заявил в интервью, данном «Галактик Пресс», что многого ожидает от археологических изысканий на планете Земля, расположенной на окраине сектора Сириуса (см. карту). "Земля, — сказал Арвардан, — с ее архаической культурой и уникальной экологией, представляет собой пример извращенной цивилизации, которой наши социологи слишком долго пренебрегали, рассматривая Землю лишь как трудный для управления объект. Я твердо уверен, что через год-другой в наших устоявшихся фундаментальных концепциях о социальной эволюции и истории человечества произойдут революционные изменения"». И так далее, и так далее, — закончил Грю.

Арбин, слушавший краем уха, пробормотал:

— Почему это у нас извращенная цивилизация?

Лоа, которая совсем не слушала, напомнила мужу:

— Твой ход, Арбин.

— Спросил бы лучше, с чего «Трибьюн» это напечатала? Ты же знаешь, они и за миллион имперских кредиток не стали бы печатать сообщение «Галактик Пресс» без особой на то причины. — Не дождавшись ответа, Грю продолжал: — Так вот, они сделали на этом передовицу. На всю полосу размахнулись, все кости перемыли несчастному Арвардану. Человек собирается сюда в научных целях, а они из кожи лезут, чтобы ему помешать. Поглядите только, какую демагогию они там развели. — Он потряс газетой. — Читайте же! Что ж вы не читаете?

Лоа отложила карты, плотно сжав свои тонкие губы.

— Отец, у нас был тяжелый день, может быть, отдохнем от политики? Отложим ее на потом? Прошу тебя, отец.

— «Прошу тебя, отец! Прошу тебя, отец!» — нахмурясь, передразнил ее Грю. — Видно, вам здорово надоел старый отец, раз вам жалко перемолвиться с ним парой слов о событиях дня. Понятно, что я вам мешаю: сижу тут в углу, а вам приходится работать за троих. А кто виноват? Я сильный. Я хочу работать. И вы знаете, что мои ноги можно вылечить, как новые были бы. — Грю звонко, с размаху хлопнул себя ладонями по ногам: звук он слышал, но ничего не чувствовал. — А не могу я их вылечить только потому, что я слишком стар и меня уже не стоит лечить. Как же не извращенная цивилизация? Как иначе назвать мир, где человек хочет работать, а ему не дают? Господи, пора уж нам перестать бубнить о своих «особенностях». Не особенности это, а вывихи! — Грю махал руками, весь багровый от гнева.

Арбин встал и крепко взял старика за плечо.

— Ну, чего ты так раскипятился, Грю? Когда ты дочитаешь газету, я прочту передовицу.

— Раз ты с ними согласен, что толку читать? Вы, молодые, все какие-то бесхребетные: блюстители вами вертят, как хотят.

— Тише, отец, — резко сказала Лоа. — Не надо об этом. — И прислушалась, сама не зная к чему. Арбина тоже будто что кольнуло, как всегда при упоминании Общества Блюстителей Старины. Опасно вести такие речи, как Грю: насмехаться над древней культурой Земли и тому подобное. Это же чистой воды ассимилянтизм. Тьфу, до чего мерзкое слово, даже когда произносишь его про себя. Во дни молодости Грю все болтали об отходе от старых обычаев, но сейчас не те времена. Грю следовало бы это понимать, да он и понимает, только нелегко вести себя рассудительно, когда ты прикован к инвалидному креслу и тебе остается одно: считать дни до следующей переписи.

Грю, не разделявший беспокойства дочери и зятя, все же умолк. После вспышки он успокоился, и газетный шрифт стал расплываться у него перед глазами. Не успев подвергнуть дотошному разбору спортивную страницу, он уронил голову на грудь и тихо захрапел, а газета выпала у него из рук, прошуршав на этот раз самостоятельно.

— Может, мы плохо к нему относимся? — тревожно шепнула Лоа. — Тяжело так жить такому человеку, как отец. По сравнению с его прежней жизнью это все равно что умереть.

— Жизнь, какую ни на есть, не сравнить со смертью, Лоа. У Грю остались его газеты и его книги. Не обращай внимания. Ему только на пользу немного погорячиться. Теперь он на пару дней уймется и будет доволен.

Арбин снова разобрал свои карты и только собрался пойти, как в дверь забарабанили и раздались какие-то неразборчивые хриплые вопли. Арбин отдернул руку, а Лоа в испуге, с дрожащими губами уставилась на мужа.