Григорий Салтуп - ИБЛОПАМ в стиле 'Ретро'

В этот момент Двинский выдернул кнопку из виска - все пропало, он сидел на диване, в пепельнице еще дымился окурок...

Увиденное было похоже на витрину магазина в солнечный день, когда стоишь перед ней, разглядываешь костюмы на манекенах, и в то же время в стекле отражаются пешеходы, женщины с колясками, дети с мороженым...

По принципу двойной экспозиции...

Лев Алексеевич набрал полную грудь воздуха, словно ныряя в воду, воткнул ИБЛОПАМ в висок, и тот же голос позвал:

"Товарищи хроники! Все-все-все! Общее собрание! Явка обязательна!" стены его комнаты развалились и поплыли, вмещая в себя огромный объем светлого актового зала со сценой и столом президиума, замельтешили прозрачные фигуры людей.- Двинский закрыл глаза, и люди стали непрозрачными, сквозь них перестали просвечивать предметы из комнаты самого Льва Алексеевича, и все последующее действие он воспринимал с закрытыми глазами, от лица "потомка" - носителя ИБЛОПАМа,- короткий лысоватый человек прошел перед ним, сел рядом и зашептал в ухо: "Дрыгина, наверное, сместят. Как ты думаешь?" - Должны сместить! За перерасход энерго-времени! - ответил "потомок" (у Двинского невольно шевельнулись губы, словно говорил он).

- Тише, товарищи хроники! - призвала с трибуны статная женщина. Начнем отчетное собрание сотрудников НИИХРОНа... Где группа хронопсихологов? Им что, особое приглашение?..

- У них в отделе пятница с утра. Запутались... - из зала.

- Ладно, пятницы ждать не будем. Начинаем без хронопсихологов... Все вы знаете, что работа нашего института критикуется в печати и в инстанциях. Вопрос стоит остро: "Быть или не быть НИИХРОНу!" В составе комиссии по проверке наших научных разработок есть представитель из Будущего, - женщина указала рукой на президиум, седой ученый кивнул головой, - уважаемый Павел Петрович, его современная эманация, Павлик Сидоров, также приглашен на собрание, - вновь указующий жест, и в президиуме встал и раскланялся мальчик лет десяти, удивительно похожий на Павла Петровича.

- Итоги и перспективы - тема нашего собрания. Слово для доклада предоставляется хронологу Луре Курценс. Приготовиться хронавту Дрыгину. Регламент - семь минут.

К трибуне подлетела стройная девушка, складки ее платья трепетали и сияли, а за спиной жужжали прозрачные крылышки. Лысый сосед наклонился к "потомку" (Л. А. Двинскому) и съязвил: - Наша Лира - поэтическая натура, а летает, как кура...

- Зря циклотимируешь. Курценс когда-то инквилировала кубатуру! Правда, вкусы у нее отсталые, - сказал "потомок", и Лев Алексеевич согласился с ним, хотя и не понял терминологию.

- Уважаемые хроники! Хронавты, биохронологи, физики-временщики, хроноэнергетики и хроноведы! - восторженно пропела Л ура Курценс. - Едино Время во всех трех эманациях: в Настоящем, Будущем и в Прошлом! Века и тысячелетия наши предки жили во Времени, измеряли его, часто безжалостно расходовали и даже убивали Время, но не пытались проникнуть к его истокам! - поэтичная Лура взмахнула руками и воспарила над трибуной на крылышках - в зале раздались жидкие аплодисменты. - Только наша эпоха, эпоха освоения Времени открыла для человечества бескрайние перспективы! В Прошлое!.. Лура еще раз хотела взлететь на волне аплодисментов, но несколько реплик из зала - "Ближе к теме!", "Это мы слышали!" - помешали ей воспарить.

Она выключила крылышки, оперлась локотками о трибуну:

- Хроники! Критикуют наш НИИХРОН не голословно! Некоторые научные разработки зашли в тупик. Безответственность и слабая подготовка хронологов дают отрицательные результаты! Семь лет группа профессора Курдюмова работает над программой "ВРЕМЯ-ДЕНЬГИ", - а каков итог? Из пятнадцати тысяч литрочасов они получили семьсот килограммов "керенок" и две тонны, бумажных ассигнаций разного достоинства разных периодов многих государств. Но все эти деньги не имеют спроса на международном валютном рынке! Они давно изъяты из обращения! Это - макулатура! Надо признаться честно - такая работа есть прямое разбазаривание ВРЕМЕНИ! На заре нашей эпохи великий ученый, имя которого носит наш институт...- Лура взмахнула рукой, и над сценой засветился объемный портрет седого старца в черной профессорской шапочке (Двинский затрепетал: в маститом ученом ему почудились знакомые черты).

Портрет пропал. Лура продолжала: - призывал своих соратников "Беречь и экономно расходовать каждую рабочую минуту!" Наша лаборатория разыскала и отреставрировала лозунг, начертанный рукой великого ученого! - Лура Курценс оглянулась за кулисы, и два молодых человека вынесли на сцену планшет, обтянутый кумачом: