Виктор Сапарин - На восьмом километре

- Дубровский, - представился он. - Горышева откопали?

- Где его засыпало?

- У лавиноскопа. Сейчас покажу.

Дубровский поднялся на ноги. Широкоплечий, баскетбольного роста.

- Сколько осталось кислорода? - поинтересовался Гордон.

Дубровский взглянул на счетчик на рукаве.

- На двадцать девять минут.

- А у Горышева?

- Не больше. Запас ограничивают, чтобы приучить к экономии и к постоянному контролю за дыханием.

Гордон и Кашкин переглянулись.

- Мы не успеем. За час мы прошли меньше половины расстояния до лавиноскопа.

Дубровский взглянул на лопату.

- Чем вы копаете?

- Всем, что нашли на станции.

- В сарае снегомет.

Кашкин побежал к складу.

- Из-за этого дурацкого "снежного человека", - рассердился Гордон, - мы не осмотрели склада. Игра могла кончиться очень плохо...

Он вспомнил про череп с костями, и ему захотелось выругаться.

Дубровский сделал несколько движений руками и окончательно пришел в себя.

Кашкин притащил снегомет, по виду напоминающий плуг. Дубровский направил острие в сторону торцовой стенки траншеи, сжал рукоятки. Тотчас снежные вихри забили в стороны, снегомет двинулся вперед, вонзаясь в нетронутый пласт. Дубровский шел ровным шагом, положив руки на рукоятки, и, покручивая ими, управлял механизмом.

С каждым шагом ход углублялся.

- Тут ложбина, - пояснил Дубровский. - Скаты играют роль звукоулавливателя. Я поставил лавиноскоп в самом глубоком месте.

Горышев не лежал, а сидел под трехметровым пластом снега. Он зашевелился сразу же, едва получил возможность двигаться. Рядом в раскопанном снегу торчала головка лавиноскопа, шестигранная, похожая на большую гайку.

- Кислород? - спросил Гордон.

- На красной черте.

Гордон и Кашкин подхватили Горышева под руки. Невысокого роста, смуглый, с выражением нетерпения на лице, он двигал руками и ногами, словно хотел согреться. Они побежали к станции. Дубровский еле поспевал с лопатами и снегометом на плече.

Вдруг Горышев остановился.

- Зубы, - сказал он.

- Что с зубами? - спросил Гордон.

- Ноют.

Дубровский поморщился.

- Опять начинается... Еще не отдышался, а уже...

- Смотрите! - воскликнул Кашкин.

С дальнего склона покатилась белая струйка.

Дубровский бросил в снег лопаты и "плуг" и побежал к лавиноскопу.

Придя на станцию, Гордон и Кашкин помогли Горышеву снять скафандр и усадили его за стол.

Вскоре появился Дубровский.

- Зафиксировал, - объявил он с порога. У Дубровского был довольный вид.

- Еды, - попросил Горышев. - Я так проголодался, пока возился под снегом.

- А я не двигался, - сказал Дубровский, расстегивая скафандр. - Даже спал.

- Выдержка, - удивился Кашкин.

- Экономия кислорода, - объяснил Дубровский.

Разогреть обед было делом минуты.

- Я вижу, спячка благотворно сказывается на аппетите, - заметил Горышев, глядя, как Дубровский отправляет в рот кусок за куском. - Теперь я понимаю, почему медведи весной голодные.

- При чем здесь медведи? - Дубровский пожал квадратными плечами. Медведь спит всю зиму. И существует за счет накопленных запасов жира.

- Да, я забыл вам представить своего напарника, - сказал трагическим тоном Горышев. - Должен предупредить: этот юноша не понимает юмора.

- Не люблю глупых шуток, - подтвердил Дубровский.

- Например, про зубы.

- С зубами я был не прав, - серьезно сказал Дубровский. - Охотно приношу извинения. Последний случай очень убедительный.

- Ну вот! - жалобно воскликнул Горышев. - А с зубами я как раз пошутил.

- У него не отличишь, - с огорчением произнес Дубровский, - когда он говорит серьезно, а когда паясничает.

- В первый раз зубы у меня действительно болели, - пояснил Горышев. Но это оттого, что я пил ледяную воду. Про лавину я сболтнул просто так. А она вдруг возьми и свались.

Гордон решил прервать перепалку.

- Как вы очутились у лавиноскопа? - спросил он.

- Глупость, - усмехнулся Горышев. - У меня заныли зубы. Честное слово! - предупредил он реплику Дубровского. - И я подумал... Ну, понимаете, Дубровский со своим серьезным отношением ко всему на свете может хоть кого сбить с толку. В общем я... мне пришло в голову... Вдруг и правда зубы имеют отношение к лавинам? Смешная мысль, конечно. Я отлично понимаю. Ну, я пошел к лавиноскопу поглядеть, что он показывает. Тут лавина меня и накрыла.

- Ну хорошо, а "снежный человек"? - спросил Гордон, откидываясь в кресле.

Они покончили с обедом. На столе стояла ваза с фруктами.

- Попробуйте каждый день общаться с человеком, у которого нет чувства юмора, - горячо заговорил Горышев. - Я в шутку сказал, что в снегу расцвела земляника. Он поверил. Я сострил про ноющие зубы, он стал писать диссертацию. Тогда с досады я выдумал историю со "снежным человеком".