Харлан Эллисон - Миры Харлана Эллисона. Т. 1. Миры страха

— Извините, офицер, мне очень надо пройти.

Толстяк отрицательно покачал головой, и Честер взорвался:

— Послушайте, я — Барт Честер. Помните, «Звездная кавалькада», 1954 год, цирк братьев Эмери? Это моя постановка. Мне срочно надо пройти!

Его слова не произвели впечатления.

— Послушайте, вы должны… Эй, инспектор! Инспектор! — Барт отчаянно замахал руками, и невысокий человек в сером пальто остановился возле патрульной машины. — Видите, я друг инспектора Кессельмана. Инспектор, — произнес он умоляюще, — мне надо пройти. Это действительно важно. Это может означать невиданный успех.

Кессельман начал отрицательно качать головой, потом прищурился, задумчиво посмотрел на Честера, вспомнил бесплатные билеты на бои и неохотно кивнул:

— Ладно, проходи, только никуда не лезь.

Честер нырнул под руками полицейских и зашагал за маленьким инспектором под тень огромной сигары.

— Как бизнес, Честер? — поинтересовался инспектор.

Голова Барта стала легкой, отделилась от плеч и поплыла. Проблемный вопрос.

— Паршиво, — ответил он.

— Заходи как-нибудь пообедать, — проворчал инспектор, хотя по тону чувствовалось, что от этого предложения следует воздержаться.

— Спасибо, — сказал Барт, осторожно ступая по краю гигантской тени. — Это что, космический корабль? — добавил он почти детским тоном.

Кессельман строго посмотрел на него:

— С чего ты взял?

— Начитался комиксов, — Честер пожал плечами и криво улыбнулся.

— Совсем спятил, — Кессельман покачал головой и отвернулся.

Через два часа, когда последний пожарный спустился с лестницы, пожал плечами и объявил, что ацетиленовые горелки даже не разогревают металл обшивки, Кессельман снова посмотрел на Честера и раздраженно повторил:

— Совсем спятил.

Спустя час, когда выяснилось, что пулеметные пули не оставляют на поверхности даже царапин, он уже не выглядел столь уверенным, хотя упорно отказывался пригласить предложенных Честером ученых.

— Черт побери, Честер, этим делом занимаюсь я, а не ты, так что лучше помалкивай, иначе я прикажу вышвырнуть тебя за кордон. — Он выразительна, кивнул в сторону толпы, собравшейся перед сцепившими руки полицейскими. Барт повиновался, уверенный, что рано или поздно получится так, как он хочет.

«Рано или поздно» настало через час и пятьдесят минут, когда Кессельман беспомощно развел руками и сказал:

— Ладно, давай своих экспертов, только быстро, эта штуковина может опуститься в любую минуту. А если, — добавил он, глядя на торжествующего Честера, — если там чудовища, они нас сожрут.

Это был космический корабль. Во всяком случае, штуковина прилетела из другого мира.

Прибывшие эксперты посовещались с умным видом, самый отчаянный поднялся по лестнице и попытался исследовать обшивку одному ему известным способом, после чего специалисты пришли к заключению.

— Мы считаем, — заявил ученый с украшенной тремя волосками лысиной, — что это средство передвижения — для журналистов я достаточно понятно выражаюсь? — прибыло к нам из внеземных просторов. Является ли оно космическим кораблем или, что более соответствует обстоятельствам его появления, проникающим через пространство механизмом, пока не ясно.

Эксперты согласно закивали.

— Но, — заключил ученый, изобразив жестом умывание рук, — перед нами определенно предмет внеземного происхождения. Внеземного. — Он по слогам произнес последнее слово, и журналисты с воем кинулись к телефонам.

Честер схватил Кессельмана за руку.

— Послушайте, инспектор, кто, скажем так, имеет юрисдикцию на эту штуку? Я хочу сказать, кто обладает правом устраивать развлекательные программы и все такое?

Кессельман посмотрел на него как на сумасшедшего. Честер хотел добавить что-то еще, но слова его потонули в реве толпы. Он быстро поднял голову.

Обшивка космического корабля раскрывалась.

Толпа хлынула в боковые улочки, на лицах людей были написаны ужас и любопытство. В который раз ньюйоркцы разрывались между врожденной жаждой зрелищ и страхом перед неизвестным.

Не сводя глаз с корабля, Честер и кривоногий инспектор попятились короткими, опасливыми шажками. «Только не чудовища, только не чудовища, — заклинал Честер. — Иначе волшебную скатерть-самобранку затопчет армия!»

Корабль застыл. Его первоначальная позиция не изменилась ни на дюйм. Вместе с тем выдвинулась платформа. Она была настолько тонкой и прозрачной, что казалась почти невидимой. Опираясь на продольные ребра, выступившие из корпуса, платформа скользила над Таймс-сквер на высоте шестисот футов.