Сергей Сас: Бургундское из императорского обоза

Час дня. Фронт треснул, как перегруженный мост, но император еще не думает посылать в столицу нарочного с победным бюллетенем. Рано.

- Где Груши?

- Где Блюхер?

Оба полководца видят, как, словно в дымке, в далеком мареве еле колышется на границе Парижского леса темная туча войск.

В этой битве рядом с Наполеоном не было многих верных и преданных маршалов: Бессиер убит при Люцене, Дюрок под Вуршеном, Ланн смертельно ранен под Эсслингом, Понятовский утонул в Эльстере, отступая от Лейпцига. Жюно и Бертье сами кончили счеты с жизнью. А где Макдональд, Бернадот, Мармон, Массена и еще с десяток маршалов? Они предали! Рубака Мюрат, герой Бородино, поднял восстание в Неаполе и уже расстрелян... Их всех может заменить только Груши.

- Где Груши?!

Четыре дивизии Эрлона готовят англичанам могучий удар в солнечное сплетение. Веллингтону не хватает воздуха.

- Стройте не так тесно, - советует император. - Жалейте солдат, их еще ждут австрийцы и русские. Не так тесно...

Эрлон перебрасывает из Угомона и Папелота артиллерийские батареи, и сотня орудий расчищает дорогу штурмующим колоннам. Эскадрон конных егерей, посланный в разведку, приносит страшное известие: в Парижском лесу пруссаки! Наполеон знает - это 30-40 тысяч свежих бойцов.

- Где Груши!!!

Наконец приходит известие - он рядом. Дивизии Эрлона отправляются в гибельный огонь. Веллингтон отступает. Поле битвы оголяется. Союзные войска поднимаются на плато Мон-Сен-Жан и скрываются из вида; но это еще не бегство. Это передышка. Там, за гребнем, на возвышенности плато, строятся в плотные каре двадцать шесть батальонов. Веллингтон снимает с разбитых крыльев остатки бригад Уинки и Шоссе, у него еще целые полки Метленда, Галкета и Митчела, еще живы полторы тысячи гвардейских драгун Сомерсета. Сюда для решающего отпора стягиваются потрепанные немецкие, ганноверские, нассауские и брауншвейгские части. Возводятся баррикады из артиллерийских и фуражных повозок. Упрямый Веллингтон вгрызается в землю. Ни у кого из свиты нет сомнений, что он позволит кому-либо остаться в живых. Батальонные каре, ощетинившиеся штыками и пушками, готовы принести себя в жертву.

- Или ночь, или Блюхер. * * *

Вечером следующего дня старик Донсваген привез два французских генеральских мундира, лосины, сапоги. Он сам унизал грудь сыщиков боевыми орденами, бриллиантовыми звездами и серебряными крестами из коллекции сына, вручил шпаги и отсалютовал:

- В одном я согласен с Давелом - разве могла наша Франция проиграть последнюю войну с такими генералами?!

- Политика не входит в круг наших увлечений, - осторожно намекнул Дюфон.

...Обычно по понедельникам желающих отправиться путешествовать во времени было мало. К тому же грандиозные торжества, намеченные на завтрашний день, удерживали людей дома. Поэтому в здании Трансплантатора, одном из сотен, разбросанных по Европе и Америке, никого не оказалось, кроме служащих.

- 1815 год? 18 июня? Ферма Кайю? Этот день приобретает популярность, заинтересовался начальник контрольного поста. - Кажется, на днях кого-то мы пересылали в том же направлении. Уверяю, тот офицер был одет с меньшей изысканностью, чем вы, и годился вам, господа, в адъютанты - суетливый служащий угодливо продолжал. - Хотя для посылок он толстоват. Ваши визы.

Дюфон и Бриен не стали выказывать удивление по поводу того, что ни у кого из них не было биологических аналогов в конкретно указанном времени. Чек на двести тысяч марок решил все.

- Вы понимаете, я иду на нарушение устава Трансплантатора?

- Не беспокойтесь, мы отправляемся туда, где стреляют чаще, чем у вас появляется инспекция, и, может быть, вернемся не все, но если нам и повезет, болтать лишнего не станем.

- Не имею права препятствовать вам. Мы чтим гражданский кодекс.

- Но это не все, - сказал гвардейский генерал Дюфон. - Нам нужна еще одна услуга - за нее мы платим отдельно, - и он выложил чек на триста тысяч. - Я прошу у вас изолятор.

- Вы с ума сошли! За это я лишусь не только работы, но и жизни! Неужели вы надеетесь при возвращении кого-нибудь прихватить с собой?

- Вот его, - Дюфон показал фотографию Давела. - Узнаешь? Мне не важно знать, сколько он тебе дал за то, чтобы ты подсадил его вместо императора Наполеона Бонапарта... О, Бриен, разве ты чувствуешь запах паленого?.. Черт возьми, да у вас что-то горит!

Бриен шумно втянул воздух носом. Администратор завертел головой, но потом догадался - разговор шел о его шкуре.

- Это ложь, я могу доказать!