- Друг мой, - воскликнул Дюфон, - но там пахнет порохом!
Старик устало поднялся с кресла. Все забыли о нем. Он подводил итог:
- Мое состояние исчисляется несколькими сотнями тысяч марок - располагайте ими.
- Признаюсь, господин Донсваген, - нехотя начал Дюфон, - такими делами мы не занимаемся, - и продолжил шутливым тоном - Сказать, откуда мы только что вернулись? На побережье Биская уличали в неверности супруга одной капризной бабенки. Так-то... Адюльтер, кража носовых платков и подержанных велосипедов таков профиль работы. На хлеб и сигареты хватает. - Дюфон стал похож на провинившегося школьника. Мы понимаем, барометр нашей репутации падает на глазах.
- Вы хотите сказать, что специализируетесь на тех делах, на которых полиция дрессирует стажеров? Я прожил больше семидесяти дет, надуть меня не удастся. Проделать две тысячи в один конец, чтобы изловить кого-то в чужой постели! Да, видимо, со мной все кончено, если даю основания так насмехаться над собой.
Дюфон виновато пожал плачами, Бриен выругался и, выплеснув кофе в цветочный горшок, вышел.
- Вы не доверяете мне. Вот моя визитная карточка и фотография сына. Прощайте, - тяжелым голосом произнес старик; никто не остановил его у дверей.
За окнами стучал дождь Сержант и Бриен, утомленные долгой дорогой, еле держались на ногах.
- Ну что, будем спать? Старик уже сел в машину.
- Пусть едет.
- Но это же дело по нашим зубам, Дюф!
- Слишком опасное.
- А я бы не отказался... хлебнуть старого бургундского из императорского обоза.
- Ты помнишь, чем закончилось наше пребывание у турецкого султана Мехмеда II, когда банкир фон Бук надумал порезвиться с его наложницами, а мы .согласились охранять этого идиота?
- Наверное, ты прав, Дюфон, совать нос в чужое белье - занятие для настоящих мужчин.
Сержант взял фотографию, на него с прищуром смотрел император Франции.
- Перебьешься без бургундского, хватит с тебя шнапса, - заключил он и бросил фотографию на стол.
Утром они были у Донсвагена дома. * * *
...Герцог Веллингтон взобрался на плато Мон-Сен-Жан и закрепился там, прибрал к рукам фермы Папелот, Угомон, послал конницу в Бель-Альянс, но авангард Наполеона выбил его оттуда и на этом успокоился. Шел проливной северный дождь. Близилась ночь. Было уже слишком поздно считать противнику зубы.
Ферма Кайю. Совет в ставке императора не занял много времени. На походной карте, разложенной на деревенском столе, он ставил кресты:
- Рейль, не дожидаясь утра, вы бросите бригаду Суа на Угомон.. Знаю, солдаты устали, но поверьте мне, лучше обсохнуть в огне, чем остаток ночи мокнуть под ливнем и месить грязь в ступе. К тому же под крышами замка дрыхнут всего несколько рот английской гвардии и бельгийская дивизия - не так уж много для ваших молокососов.
Командующий вторым корпусом генерал Рейль, пораженный осведомленностью императора, ничего не мог возразить против ночной атаки, хотя жесткой необходимости в ней не видел.
- К полудню мы должны срезать правое крыло англичан. Сульт, - продолжал Наполеон, обратившись к начальнику штаба, - вы послали связного к Груши?
- Да, сир.
- Вы послали одного офицера, а Бартье отправили бы сотню! Так где он?
- Сир, сообщений нет. Вероятно, выполняет ваш приказ сидит на пятках у Блюхера, - Сульт был неплохим государственным деятелем, но стратегом никогда. Необдуманно назначив его на пост военного министра, Людовик XVIII тем самым подготовил беспрепятственную высадку корсиканскому выкормышу в бухте Жуан и позволил тому вернуть престол без единого выстрела.
- На пятках? Не самое удобное место. Я жду его здесь к обеду. Не позже!. Эрлон, займете центр. Вам достанутся бельгийские и голландские гренадеры. Ней атакует Папелот, - там пьет успокоительное один Пиктон.
- Но сир! - воскликнул маршал Ней. - С вами опасно играть - у вас крапленные карты!
Дежурный офицер сообщил, что часовые передовых постов захватили двух бельгийцев-перебежчиков.
- Вот видите, они уже дают деру! - засмеялся маршал.
- Это плохо, Мишель, мне лучше видеть разбитого противника, чем гоняться за ним до Брюсселя. И последнее, к шести утра три корпуса должны занять места здесь, здесь и здесь с тем, чтобы в семь атаковать.
- Но позвольте, сир, - нетвердо запротестовал Ней, - орудия вязнут в грязи по самые ступицы. Нам не вывести батареи на позиции!
- Выдирайте рожь, пшеницу и ки дайте под колеса. Мои дорогой Ней, в снегах России вам было тяжелее, чем кому-либо: пока вы вели арьергард, ни одна пуля не ударила мне в спину. И там, и здесь мы оказались в цейтноте. Если к четырем часам дня не свернем Веллингтону шею, а Блюхер опередит войска Груши, нас расстреляют роялисты и Францию затянет болотными лилиями.
Читать дальше