Михаил Шухраев - Зов крови

И тотчас же около места аварии собралась толпа. Ян тоже подошел поближе — и вдруг ощутил нечто кошмарное, исходящее даже не от машин, в которых погибли люди, а от тех, кто сгрудился сейчас на тротуаре.

Нормальных людей в этой все прибывавшей толпе не было. Ни на одном из лиц Ян не прочел сострадания или сочувствия. Но почти у всех глаза горели нездоровым огнем, а с искривленных губ только что не капала слюна. Они смаковали все подробности случившегося, смотрели, как врачи «скорой» укладывают на носилки трупы, как закрывают лица простынями. Видимо, им на это было интересно и приятно смотреть. И каждый из них самодовольно думал — ну, со мной такого никогда не случится!

— Расходитесь, расходитесь! — кричал молоденький милиционер, пытаясь отогнать любопытных зевак. Но те не спешили — как можно отрывать их от такого изысканного и вкусного блюда.

— И тогда он выпал — а ноги застряли в машине. И — головой об асфальт! — услышал Ян тихий, но навязчивый женский голос рядом с собой. — Головой — об асфальт. И мозги растеклись…

Ян невольно оглянулся — рядом с ним довольно молодая женщина пересказывала подробности происшествия своей подруге или коллеге по работе, которая опоздала к самому зрелищу. Говорила она почти эротическим тоном — с придыханиями и закатыванием глаз, а на лице подруги была написана досада — ах, как жалко, что она все это пропустила!

— Так и кончить недолго! — совершенно неожиданно для себя с нахлынувшей злостью проговорил Ян. Он вдруг понял, что все воспитание, делание из себя «хорошего и послушного мальчика», который непременно должен стать «добрым малым» — это маска. И маска слетела именно сейчас — слетела и навсегда разбилась об асфальт. Он мог судить этих благовоспитанных уродов, которых вряд ли можно даже отнести к виду «люди». Скорее уж, люди — это бомжи, мимо которых он прошел. Те потеряли человеческий облик, но не сострадание. Эти, любующиеся зрелищем катастрофы — потеряли все!

— Шел бы ты… — злобно прошипела женщина, но Яну стоило посмотреть на нее чуть внимательней — и она осеклась, отошла подальше, как змея, уползающая в свою нору. И у нее благовоспитанность оказалась только маской — а сейчас из-под нее вовсю лезла вампирская морда. Эти вампиры были совсем не похожи на Олега или на тех, которые состояли в О.С.Б. Здесь, у места катастрофы, собралось падло, падальщики, те, кто останутся пировать, если город падет в бездну. Больше всего они напомнили Яну тварей из метро — нет, не крыс, а безжизненных, механических чудовищ, выпивающих сущность-душу, стоит к ним лишь прикоснуться.

Быть Петербургу пусту — но только когда последний падальщик урвет свой кусок добычи. Или, все же, городу пусту не быть?

Ян медленно направился дальше, выйдя из безмолвных рядов тех, кто стоял у тротуара.

Были здесь и персонажи другого рода. Жалкие, забитые, голова втянута в плечи, на лице — постоянная готовность ко всем унижениям и жизненным невзгодам. Печально-обреченные, они выделялись в толпе падальшиков. И юноша вдруг подумал, что одни не могут существовать без других. Это были симбионты. Любой, кто попытался бы восстать против всевластия падальщиков, получил бы удар не только от первых, но и от вторых.

Жертвы тоже стояли среди зевак, и наверняка сейчас уже представляли себя на месте погибших в аварии.

Ян молча повернулся — глядеть на эту толпу у него не было сил. Его снова мутило, но это было даже хорошо — голод окончательно исчез.

Он миновал садик «Олимпия» — теперь до точки назначения было совсем рукой подать. Дальше, за мостом и авторазвязкой, будет «Фрунзенская» — ему туда не надо. Не за чем…

Ян перешел Клинский проспект — сейчас там было безлюдно, почти как в Запределье. Или он уже оказался в Запределье — и сам того не заметил? Это было не очень ясно — важнее оказалось то, что он успевал к своей цели.

Позади послышалось негромкое шуршание. Ян обернулся. Следом за ним бежала стая бродячих собак. Это не была собачья свадьба, животные молча и сосредоточенно двигались вперед, словно почетный эскорт.

Когда Ян остановился, остановилась и стая — собаки как будто понимали, куда идет этот странный человек, и хотели то ли предупредить, то ли защитить.

— Не надо вам туда. — Ян слегка улыбнулся, глядя на вожака. — Не надо. Я один — как-нибудь!

И юноша пошел вперед, не оглядываясь. Он знал, что собаки послушаются его приказа, не пойдут за ним, они растворятся в окрестных дворах. И почему-то это показалось ему правильным.