Сергей Костин - Варркан

— А, черт!

Требовалось совсем немного времени, чтобы исправить ситуацию, в которую я попал. А вот его-то у меня и не было. Век скоростей и бешеного прогресса, дьявол их побери. Все стараются придти первыми, да притом за счет ближних. А от этого одни неприятности и недоразумения.

Я равнодушен к животным и, признаюсь, даже недолюбливаю собак. Меньшие братья доставили мне немало хлопот в годы юности, когда я со своими друзьями совершал разбойничьи набеги на соседские огороды. И если бы под колесами моего грузовика оказалась какая-нибудь псина, я не стал бы сильно расстраиваться. Случаются события и похуже.

Но кошки — совсем другое дело. Весьма милые создания, особенно черные, с умными глазами.

Именно одна из таких симпатяг сидела на дороге и самым бессовестным способом плевала на все правила движения.

Еще бы пара секунд — и все. Но я решил оставаться до конца мужчиной и попытался спасти черную бестию.

Крутанув руль старой развалины влево, я хотел проскочить этот неприятный эпизод из своей и так далеко не белоснежной биографии. Я сыграл, как по нотам. И все было бы великолепно, если бы не проклятый фургон. Он так давно плелся за мной, что я совершенно забыл о его существовании. Парень, который сидел в нем, оказался оригиналом и решил обогнать меня в самом неподходящем месте и в самое неподходящее время.

Так как люди в большинстве своем редко меняют решения, каждый из нас сделал то, что сделал.

Я крутанул баранку влево, спасая черную кошку, а хозяин фургона пошел на обгон. Он поспешил, а я не успел.

В итоге — вполне: обычная вещь: «В результате дорожно-транспортного происшествия водитель К. не справился с управлением грузовика и погиб». — А, черт!

Пока я летел в бедном грузовичке вниз, в ущелье, навстречу смерти, перед глазами стояли не лица родных и близких. Черная кошка, совершенно спокойная и неподвижная черная кошка, с чертовски умными глазами. И мне почему-то казалось — эти глаза я еще увижу…

Темнота… Или просто закрыты глаза? Да, наверное, так.

Я жив? Кто-то в этом может сомневаться, лично я — нет. Мыслю — существую. А где же боль? Без боли нельзя. Ущелье слишком глубокое. К черту! Будем считать, что приземление прошло удачно. Как ровно текут мысли… Значит, с башкой все в порядке. Нет… не в порядке! Странное чувство нереальности. И еще… кажется, страх. Страх? От чего? Окружающий мир тих, только чуть ощутимо движение воздуха.

Осторожно, очень осторожно я приоткрыл правый глаз. Размытый ресницами взгляд уперся в группу людей, стоящих передо мной. На ангелов они походили меньше всего, впрочем, на чертей не были похожи вовсе.

«И на том спасибо», — подумал я, окончательно открывая глаза.

Я вопросительно уставился на посетителей. Те, в свою очередь, смотрели на меня с таким же интересом. Стрельнув глазами по сторонам, дабы понять, в какую дырищу меня занесло, я обнаружил, что нахожусь… (верить глазам или не верить?) в обычной бревенчатой избе, если слово «обычная» приемлемо для человека, всю сознательную жизнь прожившего в городе.

Комнатка маленькая, но светлая. На окнах простенькие занавески. Вся мебель, я имею в виду кровать подо мной и единственный табурет у стены, добротно сколочена из какого-то темного дерева. В углу сооружение, скорее похожее на груду камней, чем на печь, хотя таковой, по-видимому, и являлось.

С первого взгляда помещение казалось абсолютно нормальным. Деревенская обстановка меня мало смущала: медицина — штука своенравная — куда захочет, туда и отправит лечиться. Не удивлял и внешний вид гостей (или хозяев — я еще не понял).

Самый крайний — он стоял, прислонившись богатырскими плечами к печке, — бородатый мужчина, каких в любых общественных местах так и называют — Мужик! Именно с большой буквы и обязательно с восклицательным знаком. Одежда — красные комканые сапоги, штаны и куртка. Замечательный костюмчик. Честно говоря, и я бы от такого не отказался.

Про внешность ничего плохого сказать не могу. Видел и похуже. Но чем-то он, несомненно, внушал доверие. Особенно мне понравился шрам, идущий от мочки левого уха и до подбородка. Если подобная царапина и портила внешность парня, то желающих сказать ему об этом, по-видимому, находилось немного.

Второго джентльмена я видел только по пояс. Лет тридцати, с редкой бородкой, он находился за спинкой моей кровати. В руках — старинная книга, похожая на те, что бывают у заядлых букинистов. Цена о-го-го, а прочитаешь — ничегошеньки не поймешь.