Сергей Костин: Варркан

Старье, одним словом. «Букинист» прижимал книгу к груди, как самую большую ценность на свете. Одежда все та же: сплошная кожа и заклепки.

Третьей посетительницей оказалась девочка лет двенадцати. Лишь в ее глазах я увидел жалость и удивление. Взгляды мужчин не выражали ничего, кроме угрюмого недоверия. Это неприятно. Я не знал, за что на меня можно сердиться. Разве только, свалившись в ущелье, я случайно попал на чей-то домик. Но ведь ущелье необитаемо. Это я знал точно.

Посетители, их одежда, да и помещение, в котором я находился, были какими-то странными. Но все поддается объяснению. Мало ли кто где живет и кто как одевается. Если есть деньги на подобные причуды — да бога ради!

Но меня смущали две вещи. Как я сюда попал, в это весьма интересное место? До ближайшего города, вероятно, приличное расстояние — ничего похожего на предметы современной цивилизации. И второе. За спиной посетителей, на стене, висел настоящий арсенал холодного оружия, начиная от ножей и луков, кончая блестевшими холодной сталью двуручными мечами. Все это было не просто старой рухлядью, служившей украшением комнатушки. Оружие, как мне показалось, находилось в постоянном употреблении.

Но даже и эту коллекцию можно с трудом, но объяснить. Один мой знакомый страстно собирал гаечные ключи. Нормально, да? Собирай хоть отслужившие ступени космических кораблей, были бы желание и средства.

Но! Еще одно «но»! Я бы не имел ничего против всей этой коллекции, если бы на поясах у мужчин не висели точно такие же мечи в кожаных ножнах, отделанных металлическими полосками и бляхами. Дополняли личный арсенал ножи, такие здоровые, что мне захотелось домой. Молчаливая дуэль взглядов затянулась. Эти ребята не похожи ни на психов, ни на кружок любителей старины. Лучшее средство в подобных случаях — молчать в тряпочку и ждать, что скажут твои оппоненты. Убивать меня не собираются, это и ежу ясно. Зачем тогда нужно было меня спасать?

Будто услышав мои мысли, девочка сорвалась с места, подбежала и вытерла с моего лба капельки пота. Это от страха или от слабости?

«Серега! — это я сам себе. — Ты чего волнуешься? Ты жив, и это уже замечательно. А галлюцинация скоро исчезнет, и ты снова окажешься в своей маленькой, уютной однокомнатной квартирке. Главное — спокойствие!»

— Гм, — решил я завязать беседу. Кто-то же должен заговорить? Будем считать, что не выдержал я.

Высокий встрепенулся, перегнулся через кровать и, бросив быстрый взгляд на товарища, поддержал разговор.

— Чужак, что тебе здесь надо? — Интересная постановка вопроса. Что я собираюсь здесь делать?! Признаться, мне стало не по себе. Тон слишком недружелюбен. Если бы я не догадывался, что эти люди каким-то образом спасли меня, то, наверное, испугался бы сильнее. Но я встречал ребят и покруче. «Психи! — мелькнуло в голове. — Ну, брат, ты и влип!».

Единственное, что я смог ответить на вопрос «букиниста» — спасительное — «Гм…», после чего мило улыбнулся.

Моя улыбка почему-то не понравилась мужику с большой буквы. Он тронулся с места, медленно подошел к кровати, неторопливо собрал в кулачище ворот моей рубашки и глухим голосом сказал, пристально впиваясь в меня холодными глазами:

— Зачем ты здесь, чужак? С чем ты пришел?

Это переполнило чашу терпения. И именно в этот момент я все понял. Чувство нереальности что посетило меня в самом начале — ощущение детского страха перед ночью и темными углами. Тогда я прятался под одеялом, надеясь найти там спасение. Сейчас ситуация была другая, да и под одеяло лезть как-то неудобно. И хотя никакой надежды на то, что я нахожусь в психушке, не оставалось, а вокруг нет ни одного санитара, я открыл рот и заорал.

Орал я замечательно! Минут пять, внимательно наблюдая за реакцией группы товарищей.

Девчонка при первых звуках отпрыгнула от кровати и спряталась за спиной «букиниста».

Ребята сильно удивились такой неожиданной реакции на свои, казалось, совершенно невинные вопросы, требующие, к тому же, совсем иного ответа. С минуту они смотрели на меня широко раскрытыми глазами, а затем переглянулись.

Во время этого короткого взгляда я успел заметить, что длинный отрицательно покачал головой, сообщая Мужику свое мнение о чем-то, мне не известном. Лица их стали спокойными и какими-то задумчивыми.

Подождав, пока это выражение не приобретет стабильный характер, понравившийся мне больше всего, я решил больше не испытывать барабанные перепонки гостей. Закрыв рот, я стал ждать дальнейшего развития событий. Я успокоился. Мне почему-то казалось, что в ближайшее время меня не ожидает ни сожжение на костре, ни четвертование, ни что-либо другое. Человек, как-никак, звучит гордо. Если, конечно, это не психушка, где вообще отсутствует само понятие — человек.