Александр Щербаков - Суд

Тощего передернуло, руки его беспокойно завозились, лицо перекосилось.

- Вы прочитали то, что вам оставил Ван Ваттап? - поспешно спросил асессор.

- Да. Потом. "Все будет хорошо, если вы запомните, что теперь вас зовут Уиллард Бро. Прошлое у Бро невысокого сорта, но это вполне преодолимо. При некотором усердии все будет по-прежнему, от вас потребуется только умеренное сотрудничество". Что-то в этом духе. Отпечатано на машинке.

- Эта бумага у вас сохранилась?

- Нет.

С ним очень хорошо обращались. Тоже, конечно, как с подопытным. Но не с кроликом, а герцогом. И он понял, что над ним был произведен какой-то очень важный опыт. Вначале он думал, что здесь филиал какой-то шпионской конторы, но это не так. Это лаборатория. И очень высокого класса. Лаборатория Ван Ваттапа. С помощью неизвестных Луще средств Ван Ваттап полностью изменил его внешний облик, уподобив его некоему Уилларду Бро.

- Почему именно ему?

Луща не знает. Он знает лишь, что Бро был мелким правонарушителем. Именно был, потому что Ван Ваттап всегда говорил о нем в прошедшем времени. И подчеркивал, что у нынешнего Бро нет двойника.

- Значит, Ван Ваттап впоследствии вел с вами доверительные беседы. Так ли это?

Да. Ван Ваттап работал с ним целый год, всячески убеждая заняться прежней работой, но только под именем Бро. Ван Ваттап обещал всяческую помощь и содействие, был внимателен, мягок и настойчив. И преображенный Луща сдавался. Начинались опыты, трудные и болезненные опыты, потому что он по-прежнему не мог писать, не мог обращаться с приборами. Ему давались лишь грубые, неточные движения. Когда он пытался попасть указательным пальцем в трехсантиметровый кружок, казалось, невидимые силачи отдергивали руку в сторону, он обливался потом, выл от натуги и головной боли. И промахивался. Нарастало отчаяние. И вдруг Ван Ваттап произносил что-то такое равнодушное, потустороннее. И вспыхивала ненависть, жгучая ненависть к нему, к его науке, мыслям, образу жизни, ленивой грации крупного хищника, уверенного в успехе. Отчаяние и ненависть порождали слепой бунт. Бунт длился неделю, две, и становилось ясно, что он безнадежен и глуп. И все начиналось сначала.

После нескольких таких циклов в истомленном мятущемся уме вдруг замерцала мысль: "Ван Ваттап борется за полноценность результата, но борется вслепую. Нет методов, нет приборов для проверки качеств, которых добивается Ван Ваттап". Исподволь, постепенно нащупал Луща-Бро несколько ситуаций, ставящих Ван Ваттапа в тупик: мерцающий распад умения читать, фантомные боли, провалы в памяти. И не спеша начал продуманную, безошибочную партизанскую "войну нервов". Ни с того ни с сего он вдруг начинал тыкать в какую-то точку в метре от себя и уныло твердил, что болит именно это место. Ван Ваттап всячески пытался понять, что происходит, ничего не мог с этим поделать, делался чернее ночи, прекращал опыты на целые недели.

- То есть вы сознательно обманывали его?

- Не совсем. Время от времени со мной происходили и происходят подобные вещи, но в очень слабой степени и кратковременно. Я все это раздувал. Специалисты, наверное, разоблачили бы меня, но их здесь нет, а посторонней помощи Ван Ваттап не признает. Он бог, а все кругом дураки. Дикая смесь высокомерия и жадности, цветущая в обстановке секретности. Вот я и думал: "Пусть ломает голову". Кончилось это тем, что он поставил на мне крест и определил в уборщики. Я было обрадовался, решил, что разберусь, что здесь происходит, но ошибся. Меня пускали не всюду и только в нерабочее время, персонал относился ко мне, как к шимпанзе, кое-кто даже шуточки строил. То заряженный конденсатор подсунут, то намочат тряпку кислотой и подбросят, чтобы я руку сжег. Все друг за другом следят, подслушивают, доносят. Любая попытка вступить в контакт с кем-либо могла меня выдать. Пришлось симулировать постепенное восстановление функций. Вот дослужился - определили присматривать за пансионатом. Хоть солнышко вижу.

- Сколько здесь сотрудников?

- Около полусотни. Всё шушера: лаборанты, техники. Работу вели только Ван Ваттап и Нарг. Ван Ваттап практически не выходит отсюда. Как крыса. А Нарг жил то здесь, то в городе.

- Значит, вы утверждаете, что Ван Ваттап побуждал вас заняться прежней научной работой?

- Да. В качестве экспоната его достижений.

- Стало быть, ему было известно, что вы научный работник?

- Ему было известно обо мне все, что один человек может знать о другом.

- Вы сами ему об этом рассказали?