Роберт Сойер - Пришелец и закон

Последним, что осмотрел сержант Эллиот, было лишённое нижней челюсти лицо, сейчас абсолютно белое до самой верхней губы, казавшейся восковой. Это была лишь вторая смена Эллиота в охране тосоков; он ещё не запомнил всех людей из их окружения, однако этого он знал.

Учёный из телевизора.

Клетус Колхаун.

Фрэнку Нобилио опять снился этот сон. Он в университете, в шестидесятых, носит расклешённые штаны и цветастую рубаху. Он идёт по коридору, и другой студент желает ему удачи.

— С чем? — спрашивает Фрэнк.

— С экзаменом, разумеется, — отвечает студент.

— Экзаменом?

— По биохимии.

Биохимия. О, чёрт! Фрэнк вспоминает, что записывался на этот курс в начале учебного года, но каким-то образом забыл посетить все занятия по нему. А сегодня финальный экзамен — экзамен по предмету, которым он вообще не занимался. Как, чёрт возьми, он может сдавать…

Фрэнк ощутил, что медленно возвращается в реальность. Десятки лет минули с тех пор, как он был студентом, а он до сих пор видит этот гадский сон. Детали могли меняться — забытый курс мог оказаться американской историей или статистикой, однако общий сюжет повторялся снова и снова.

Настойчивый стук в дверь. Наверное, он его и разбудил.

— Что такое? — громко спросил Фрэнк. Голос звучал сипло — он спал с открытым ртом.

— Доктор Нобилио? Это полиция.

Фрэнк выпутался из простыни, неуверенно поднялся на ноги и доковылял до двери. Он открыл её и сощурился в свете коридорных ламп.

— Да?

В проходе стояло двое мужчин. Один из них был сержантом Эллисом, или Эллиотом, что-то вроде этого, одетым в полицейскую униформу. Второго Фрэнк не узнал: плотный, с оливкового цвета кожей, на вид лет сорок пять. У него были волнистые чёрные волосы, карие глаза и аккуратные усики. Незнакомец помахал удостоверением.

— Доктор Нобилио, я детектив лейтенант Хесус Перес, полиция Лос-Анджелеса. Прошу прощения за беспокойство, но произошло убийство.

Фрэнк ощутил, как у него отвисла челюсть.

— Которого убили?

— Прошу прощения, сэр?

— Которого из тосоков убили?

Перес покачал головой.

— Не тосока, сэр. Человека.

Фрэнк облегчённо вздохнул. Перес наградил его шокированным взглядом.

— Простите, — сказал Фрэнк. — Я… простите. Это просто… просто даже думать не хочу, что может произойти, если убьют кого-нибудь из тосоков.

— Нам нужно, чтобы вы опознали тело, сэр.

Сердце Фрэнка пропустило удар. Он ещё не до конца проснулся.

— То есть это кто-то, кого я знаю?

— Возможно, сэр.

— Кто?

— Мы думаем, это Клетус Колхаун, сэр.

Фрэнку показалось, что кто-то с размаху пнул его в живот.

От поднявшейся суматохи проснулись и другие люди. К тому времени, как Перес привёл Фрэнка к комнате Клита, Паквуд Смазерс и Тамара Слынова уже были там, переминаясь на краю кровавой лужи. Седые волосы Смазерса были взлохмачены, а Слынову Фрэнк впервые увидел без макияжа. Фрэнк был в пижаме; у Смазерса поверх пижамы был накинут халат, Слынова, похоже, была в одном лишь халате.

Фрэнк приблизился к дверному проёму и заглянул внутрь. В комнате уже работали двое полицейских криминалистов. Тело Клита было накрыто белой простынёй, теперь в некоторых местах запачканной кровью. Фрэнк посмотрел на лицо друга — с отсутствующей нижней частью и белое, как мрамор. Ему стало дурно.

— Итак? — сказал Перес.

— Это он.

Перес кивнул.

— Мы так и думали. При нём был бумажник. Вы знаете, кто его ближайший родственник?

— Он не был женат. Но у него есть сестра — Дейзи, кажется. В Теннесси.

— Какие-нибудь идеи о том, кто мог желать ему смерти?

Фрэнк посмотрел на Паквуда Смазерса, потом снова на тело.

— Нет.

Фрэнк обошёл второй, третий и четвёртый этажи, которые занимали тосоки, вместе с немецким учёным по фамилии Коль. Они останавливались у каждой обитаемой комнаты и приглашали живущего в ней тосока пройти с ними. В конце концов все собрались в гостиной шестого этажа. Была половина пятого утра.

Тосоки терпеливо ждали. Фрэнк пересчитал их — их было лишь шестеро. Так, посмотрим: это капитан Келкад, это Рэндо. Торбат. И…

— Просите, что заставил ждать, — произнёс голос. — Что случилось?

Фрэнк обернулся и испытал потрясение почти такое же сильное, как при виде изуродованного тела Клита. По коридору двухметровыми шагами приближался тосок, которого он никогда раньше не видел — с серебристой кожей.

— Кто… кто вы такой? — спросил Фрэнк.

— Хаск.

— Но… у Хаска светло-синяя кожа.