Фредерик Браун - Призрак шимпанзе

А потом на их пути возникла Калькутта.

Приехали они в город в начале послеобеденного времени. Чуть-чуть придя в себя в отеле после дороги, они решили немного пройтись по городу и осмотреть максимум достопримечательностей за отведенные на этот город сутки пребывания.

Вот так они оказались на базаре.

И увидели факира-индуса с его знаменитым номером с веревкой. Не тот крайне зрелищный и сложный вариант, когда еще и мальчишка карабкается по ней… ну, вы обо всем этом знаете не хуже меня.

Нет, им продемонстрировали упрощенную модель того же трюка. Факир сидит перед огрызком веревки, свернутым в спираль, и играет на своей дудочке о шести дырках какой-то простейший, назойливо повторяющийся мотивчик. И по мере его игры веревка поднимается вертикально вверх.

Это зрелище вдруг заронило в головку Эльзи блестящую идею, которой она, однако, поостереглась поделиться с Джорджем. Они спокойно вернулись в отель, отужинали, и она дождалась, пока он, как всегда ровно в девять, отойдет ко сну.

И только тогда она вышла из номера, а затем и из отеля. Сумела разыскать таксиста с переводчиком и вместе с ними вернулась на базар к факиру, по-прежнему демонстрировавшему свое искусство.

С помощью переводчика ей удалось приобрести дудочку, а также постигнуть секрет, как воспроизводить на ней заунывную и без конца повторявшуюся мелодию, от которой веревка взмывала вверх.

Возвратившись в гостиницу, Эльзи быстро прошла в спальную комнату. Джордж, как обычно, спал сном праведника.

Пристроившись близ кровати, Эльзи принялась наигрывать на дудочке незатейливую музыкальную тему.

Как только мотивчик подходил к концу, она снова и снова повторяла его.

И по мере того как она это делала, простыня над ее посапывавшим мужем вздымалась все выше и выше.

Когда высота, на ее взгляд, оказалась вполне достаточной, Эльзи, положив дудочку, с радостным возгласом отбросила простыню.

Ввысь, безукоризненно твердо и прямо, устремился пояс от пижамы Джорджа.

— Как известно, — начал свою лекцию профессор истории, — после предварительных успешных запусков на Марс рада ракет с одним астронавтом на борту было решено отправить туда крупную многоместную экспедицию с целью основать на планете постоянную колонию. Но при этом возникло немало проблем. Одна из наиболее затруднительных: каким должно быть оптимальное соотношение мужчин и женщин в намеченном для полета экипаже в тридцать человек.

Существовали три варианта решения:

1. Послать равное число мужчин и женщин, исходя из предположения, что в ходе полета значительная их часть, по-видимому, полюбовно разобьется на пары, обеспечив тем самым хорошие изначальные возможности для создания колонии.

2. Отобрать двадцать пять мужчин и пять женщин с условием, что все они добровольно откажутся от принципа моногамии. Допускалось, что пять девушек без труда удовлетворят сексуальные аппетиты парней, не говоря уж об обратной, еще более авантажной ситуации.

3. Направить только мужчин, поскольку это позволит им лучше сосредоточиться на выполнении намеченных работ по колонизации. При этом подчеркивалось, что, поскольку второй межпланетный корабль предполагалось запустить на Марс примерно через год, то его экипаж можно было бы составить в основном из женщин, так что год холостяцкой жизни для первого состава не превратился бы в такое уж жестокое испытание, тем более что подготовительные школы для астронавтов на Земле крайне строго придерживались принципа раздельного обучения.

Директор Бюро межпланетных экспедиций решил вопрос очень просто. Он… Да, мисс Эмброуз? — Воспитанница его класса подняла руку, желая задать вопрос.

— Господин профессор, вы ведь говорите об экспедиции под командованием капитана Мэксона? Того самого, которого прозвали Мэксон-Всевышний, откуда пошла эта книга?

— Я как раз подхожу к этому моменту, мисс Эмброуз. В младших классах вам уже рассказывали об этой экспедиции, но не в деталях. Теперь вы достаточно взрослые люди, чтобы узнать историю целиком.

Итак, директор Бюро межпланетных экспедиций разрубил гордиев узел этого спора, заявив, что члены экипажа будут отобраны по жребию, невзирая на пол, из числа выпускников обеих школ астронавтики. Никто не сомневался в том, что сам он в глубине души склонялся в пользу второго варианта, так как в старших классах обучались примерно пятьсот мужчин и только сто женщин. Следовательно, по закону средних чисел ожидалась естественная конечная пропорция лотереи в пять мужчин на одну женщину.