Владимир Гусев - Искатель, 1990 № 01

— Расскажи, Джордан! Расскажи, как это?

— Такое не расскажешь. — Джордан посмотрел в потолок, почти скрытый клубами дыма. — Два дня ты не ешь. Потом проходишь специальные охотничьи обряды. И появляется такое странное чувство легкости. Ты даже не можешь вспомнить ни своего имени, ни своей семьи. А потом… — Руки Джордана сжились в кулаки, ноздри раздувались. — Потом… Вот он, Красный Зверь… все ближе… он становится все больше… он огромный, как мир… Во всем мире только он и я. — Джордан побледнел и закрыл глаза. — Вот оно! Вот! — Он вздохнул и посмотрел на Крейга. — Когда я стрелял в него, я чувствовал то, что ты сегодня почувствовал в тире. Словно это не я стреляю. Только то был не тир… Я будто сам чувствовал, как мои пули входили в его тело. И все-таки я выстрелил еще раз.

Крейг слышал глухие удары своего сердца.

— А тебе было страшно? — спросил он, подавшись вперед. — Ну хоть самую малость?

— Тут ты уже ничего не боишься, ведь ты сам стал Красным Зверем. — Джордан тоже подался вперед и перешел на шепот. — Ты словно чувствуешь, как в тебя входят твои же пули, и с тех пор просто не можешь бояться. Это как ритуальный танец. Ты вдруг понимаешь, что уже миллион лет танцуешь с Красным Зверем. И потом этот танец продолжается где-то у тебя внутри. До самой смерти.

Джордан опять вздохнул, взял еще одну бутылку и откинулся назад.

— Мне часто снится эта охота. — сказал Крейг. Его руки дрожали. — Просыпаюсь в поту. Страшно все-таки. Но заявление и Охотничий университет я уже подал. Отправил по почте — на том самом корабле, на котором ты сюда прилетел.

— Ничего, Крейг, ты пробьешься. Слышал, как Охотник назвали тебя «твердым ружьем»?

Крейг снова улыбнулся.

— Вроде да. Я подумал, может, мне только показалось?

— А вот и Джордан! — сказал кто-то громким жизнерадостным голосом. — Смотри, Джордан, штаны просидишь!

Это был лысый биолог Джо Брин, сжимавший в волосатых руках шесть бутылок пива. За ним шел Сидис. Джо поставил бутылки на стол.

— Это Сидис, — пояснил он. — На Белконти я без него и шагу не мог ступить.

— Сидиса я давно знаю, на окружных стенах с ним работал, — сказал Джордан. — Привет, Сидис. Ты никак растолстел?

— Привет, Джордан. Привет. Рой, — улыбнулся Сидис. — Давно вас не видел.

Джо и Сидис сели. Джо откупорил бутылки.

— Мы сейчас почти все время в поле проводим, — сказал Крейг.

— У вас еще прибавится работы, — пообещал Джо. — Скоро вся планета будет охвачена транслокацией. Надо только получить чистую линию. До этого уже недалеко. Спросите Сидиса: у нас что ни день, то открытие.

— Вы их выводите, мы их сажаем, — сказал Джордан. — Правильно я говорю, Крейг?.. Слушай, Сидис, бросай ты эти лаборатории! Пусть Джо там возится, а ты давай с нами, на окружные стены!

— Нет, в лабораториях сейчас очень много интересного, — отказался Сидис. — Мы сделаем на этом карьеру. Если, конечно, Джо с его дружками не погубят нас всех вместе с планетой, прежде чем мы опубликуем результаты исследований.

— Да ну их, ваши лаборатории! То ли дело в поле! Верно, Крейг?

— Верно, — согласился Крейг. — Лучше иметь дело с фитонами. Чище как-то. Они же все поглощают: грязь всякую, гниль…

— Будь я проклят! — Джо фыркнул и стукнул о стол бутылкой. — Тебе нельзя давать пива, чистик, ты сразу поэтом становишься. Хотя вообще-то ты правду говоришь: они пожирают собственное дерьмо и своих дружков, когда те помрут. Напиши об этом стишок!

Знакомый бессильный гнев овладел Крейгом.

— На этой планете все живое живет вечно, — тихо сказал он. — А поглощают они только воду и солнечный свет.

— Поглощают воду, а гадят гелием, — заржал Джо. — Я недавно читал старые отчеты. Один здешний ветеран — Тояма его зовут — пишет, что они могут расщеплять ядро водорода.

— Могут, — подтвердил Сидис, — это доказано. А расти они могут и ночью, и под землей, и в зимние месяцы. Если отвлечься от ситуации, то нельзя не признать, что они по-своему замечательны.

— Черт возьми, да ты у нас тоже поэт! — продолжал веселиться Джо. — Ну да, ведь все белконтийцы поэты.

— Далеко не все, — вздохнул Сидис. — Ах, если б у нас было побольше поэтов… Ты, Рой, не забыл, о чем мы с тобой говорили?

— Я не поэт, — ответил Крейг. — Я рифмовать не умею.

— Крейг у нас в порядке. Сегодня утром в тире Барим назвал его «твердым ружьем». — Джордан явно хотел сменить тему. — Кстати, Джо, этот ветеран, о котором ты говоришь, все еще здесь. Он работает на острове Бертон. Нам приказано эвакуировать его на Базу, когда мы в следующий раз отправимся в поле.